Чикагские гангстеры могут отдыхать

Он явно не предполагал, что меня оглоушил угонщик. А мне почему-то совсем не хотелось вводить его в курс дела. Пришлось врать, что приходили ребята в больницу и рассказывали. На том мы и распрощались. Я понял, что шеф потерял интерес к моей персоне. Наверное, потому что меня слишком много лупили по голове. А возможно, он расстроился из-за своей «Ауди». Или другого нанял следить за женой. Мало ли у нас таких… У него же время деньги. Чего ему меня дожидаться?

Я посидел у телефона, поразмышлял и решил не спешить с выходом на работу, тем более имея больничный на руках. Да и подумать есть о чем. Слишком много загадок обрушилось на мою бедную голову. Если бы ещё по ней не колотили все кому не лень, может, я и плюнул бы, но такого фамильярного отношения к своему мыслительному аппарату я не мог простить никому.

Я позвонил своим приятелям из ГАИ и попросил навести справки о машине голубого цвета «Ауди», номерные знаки такие-то. Я записал их ещё в тот вечер, когда на ней вернулась домой Нина. Такой у меня заведен порядок. В МУРе приучили. Я предупредил ребят из ГАИ, что машина на днях украдена и должно поступить заявление об угоне. Попросил, чтобы они посмотрели, кто заявил.

После этого я погрузился в изучение перстня на фотографии, потом долго слушал записи разговоров в доме шефа, прокручивая ленту раз за разом. Что-то мне там казалось подозрительно странным, какая-то догадка носилась вокруг ничего вроде бы не значащих слов. Вот-вот, ещё немного — и зацеплюсь за нее, пойду раскручивать… Но это только казалось.

Я раз, наверное, десятый слушал ленту, когда позвонили мои друзья-гаишники и пожурили за неправильные сведения. Я даже присвистнул в трубку. Как оказалось, ни моему шефу, ни его супруге машина эта не принадлежала. Она зарегистрирована на имя Головко Владислава Николаевича. Никаких данных о нем не было. Вся информация закрыта. Очевидно, он связан с коммерцией. Все справки только через начальство и по официальным, обоснованным запросам. Я поблагодарил и долго потом сидел в полном недоумении. В голове окончательно все перепуталось.

Куда ездила Нина ночью? Почему вернулась на чужой машине? Почему шеф не поставил на ней сигнализацию и оставил без всякого присмотра посреди двора?

Вопросов накопилось столько, что если бы я на них на все ответил, я узнал бы больше всех людей на свете вместе взятых. Но все они оставались для меня загадкой. Ответами располагал кто-то другой. И если я сам не смогу найти ответов, значит, надо искать того, кто сможет. И тут до меня дошло, что кое-кого я точно найду.

Просто я оказался полным идиотом. Как же я забыл, что мой шеф живет не в обычном доме, а за тяжелой стальной дверью подъезда. И все жильцы имели ключи. А ключи зачастую забывают. Значит, наверняка там сидит кто-то — либо вахтер, либо лифтер. Вот он-то мне и нужен!

Я торопливо выскочил на улицу, направляясь к дому шефа. И тут же вспомнил, что машина-то моя осталась у него во дворе. С досады я вознамерился было отшвырнуть подальше ненужные ключи, но, поостыв, положил их в карман.

До его дома я доехал на перекладных: на метро и автобусом. Перед самым домом я помедлил, увидев входящего в нужный мне подъезд человека: он показался мне знакомым. Выждав некоторое время, я подошел к стальной двери, поискал глазами кнопку домофона и нажал.

— Эта кто та? — раздался ржавый голос из коробки.

— Эта я та… — не удержался я, чтобы не передразнить.

Домофон обиделся.

— Иди отсюда, — задумалась коробка металла, сопя мембраной. — Дурак какая-та! Фулиган…

— Я — старший инспектор уголовного розыска Абрикосов Владимир…

— Ладно, ладно… — перебил домофон. — Заходи давай.

Щелкнуло, и двери приоткрылись. Я вошел, осторожно оглядываясь. Между двумя дверями находился небольшой, просторный тамбур, сюда я и попал той роковой ночью, когда меня так крепко оглоушили.

Я оглядел обе стальные двери и разочарованно присвистнул: вахтер или лифтер вряд ли смогли бы из-за них что-нибудь услышать. Впрочем, раз уж я пришел…

Я толкнул вторую дверь и попал в такой танцзал, каких в жизни не видывал. Вокруг сиял паркет, благородно отражаясь в полированном мраморе, к лестнице вел шикарный кумачовый ковер. А навстречу мне спускался по лестнице маленький толстый человечек с широкими скулами и узкими глазками. Я понял, откуда неправильность речи, и устыдился своей глупой выходки. Человечек протягивал мне радостно руку, как старому товарищу.

— Здравствуй, дорогой! — улыбался он мне, сверкая зубами, которыми мог при желании запросто перекусить мне руку.

— Здравствуйте, товарищ! — серьезно ответил я.

— Что говорить будем? — спросил он, поблескивая хитрой своей раскосиной.

Я уже приготовился вывалить на него кучу вопросов, терзавших бедную мою голову, но тут где-то наверху вызвали лифт, и я услышал хорошо знакомый мне голос шефа, который с кем-то разговаривал. Я глянул озабоченно на часы и сказал вахтеру:

— Ты знаешь, брат, мне сейчас спешить надо, ничего, если я завтра заскочу? Ты завтра-то дежуришь?

— Дежурю, дежурю, — закивал, улыбаясь, раскосый, — приходи обязательна.