Чикагские гангстеры могут отдыхать

- А-а, это... - словно вынырнул Семен из темной глубины. - Это у нас, у детдомовских, договоренность такая. Если кому-то очень плохо, по-настоящему плохо или трудно пришлось, мы даем сигнал номер один. Тот, кому нужна помощь, звонит любому из детдомовских и говорит только эти слова: "сигнал номер один". Дальше все уже сами друг друга обзванивают и приезжают.

- Так сколько лет уже прошло! Неужели приедут? Все же по разным городам, наверное.

- Ну, не все по разным. А приедут обязательно. Три раза так собирались, так все откликнулись до одного. Сигнал-то на то и номер один, его просто так не дают. Тут уж бросай все и спеши на помощь. Нам же, кроме нас самих, помогать больше некому.

На стоянке он передал мне ключи и доверенность на машину и сказал:

- Ты давай поезжай, попробуй Нину предупредить. Ты её знаешь, а я даже мельком не видел. А я на метро покатаюсь, потолкаюсь на виду, если слежка за нами, по конторам поезжу, где квартиры покупают, цены поспрашиваю, пускай видят, что мы заняты поиском денег. Я пару раз тебе из людных мест позвоню, будто узнаю, как у тебя дела с продажей квартиры.

- А может, мы вместе Нину предупредим? - со слабой надеждой попросил я Семена.

- Да зачем? Двоих она испугается. Одного-то ещё неизвестно как выслушает, а если вдвоем к ней подкатим, то подумает ещё что-нибудь не то. Не, ты уж один лучше поезжай, день длинный, придумаешь что-нибудь, выкрутишься.

И он пошел к метро. А я потихоньку порулил к месту службы Нины.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ее машина стояла за оградой офиса. Значит, уже на месте. Я пристроил "Жигули" поближе к обочине, напротив флигелька, в котором располагался её офис, уселся поудобнее и приготовился терпеливо выжидать. Хотя и сам толком не знал, чего жду и как предупредить Нину. Я придумал, наверное, тысячи полторы сценариев предстоящего разговора, но все отмел один за другим, признав полностью несостоятельными.

Прошло ещё какое-то время, и я создал очередные две тысячи сценариев, но большинство из них также отверг целиком и полностью. Кроме изначального "здравствуйте", ничего нужного в голову не приходило.

Так я сидел в машине, нервничал, потел, лихорадочно придумывая, как совершенно не знакомую мне женщину поставить в известность о том, что её намереваются убить. Единственное, что я мог предсказать довольно твердо, это её реакцию на подобное сообщение.

Пока я мучился, двери офиса распахнулись, и Нина, как всегда красивая и элегантная, легко сбежала с невысокого крылечка и села в машину.

Я тяжело вздохнул и покорно поехал следом. Хотя больше всего в этот момент мне хотелось убежать от неё подальше.

Она долго колесила по Москве, заезжая в какие-то конторы и магазины, несколько раз я порывался выскочить и выложить ей все, что мне известно, но каждый раз меня удерживала невидимая сила.

И вот я набрался смелости и зашел следом за ней в огромный универмаг. Я не сразу заметил Нину: она стояла перед одним из прилавков и рассматривала витрину. Аккуратненькая продавщица что-то ей оживленно рассказывала. Потом, сделав знак Нине подождать, она отошла за занавеску.

И тут я пересек большой зал и направился прямиком к Нине, полный решимости покончить с моими мучениями - здесь и сейчас.

Нина, заметив мой отважный рейд, с интересом и любопытством наблюдала за моим приближением, слегка наклонив голову и улыбаясь уголками губ не то поощрительно, не то насмешливо.

Впрочем, мне было все равно. Я подошел к ней, резко остановился, откашлялся и собрался уже все выложить, как вдруг взгляд мой упал на витрину, перед которой она стояла. Меня захлестнула волна удушливого стыда. На витрине красовались в великом множестве женские ажурные трусики. Более удачного места для изложения своих подозрений я просто не мог выбрать!

Нина насмешливо смотрела на меня, выжидая. Я же совершенно потерял дар речи. А когда собрался с силами, взгляд мой упал на зеркало, большое, наклоненное к покупателям, отражавшее зал, и прилавок с дорогим нижним бельем, и красавицу Нину возле этого прилавка, вопросительно разглядывающую стоящего напротив не очень, вернее, очень не молодого человека, грузноватого, изрядно поседевшего, не слишком модно одетого, мешковатого, совсем с ней не гармонирующего. Короче, человек этот смотрелся здесь совершенно нелепым и абсолютно инородным телом. И человеком этим был, как вы догадались, ваш покорный слуга.

Я вздохнул, опечаленный увиденным в зеркале, опустил глаза и открыл рот, чтобы произнести хоть что-то в свое оправдание... Но тут показалась из-за занавески продавщица, я поднял на неё взгляд и понял, что здесь не место для таких разговоров. Я хотел попросить Нину уделить мне пару минут на улице, но эта бестия продавщица обратилась ко мне с вопросом, притом эдак ехидненько:

- Простите, уважаемый, я могу вам чем-нибудь помочь?

С тяжелым чувством я разглядел насмешку в её больших зеленых глазах. Насмешку превосходства. А этого я ни от кого не терплю.