Чикагские гангстеры могут отдыхать

— Я не влюблен в нее, — заступился Мишаня, — но мне тоже не верится. И он упрямо выставил вперед крупную голову, словно бодаться собрался. — По крайней мере надо её выслушать.

— Да вы сами подумайте, что она может сказать? Ждете, что она разрыдается и выложит все как есть? Если она такое провернула, то у неё железный характер и нервы тоже.

— Нет, я решительно против таких обвинений, — я стиснул кулаки. — Так мы черт-те до чего можем договориться.

— Действительно, Сеня, что-то ты слишком, — поддержал меня Мишаня.

— Возможно. Но пусть пока посидит в подвале.

— Ты, Сеня, смотри, не забывай про Афган. Неужели он тебя ничему не научил? А здесь не война. Из-за денег я никого в обиду не дам, — поднялся во весь свой рост Мишаня.

— При чем здесь Афган? Тоже мне, вспомнил! Да я не предлагаю устраивать самосуды. Просто для нашего спокойствия пусть посидит под замком. Это не карцер, условия там нормальные. Не хуже, чем наверху. Я даже согласен не предъявлять ей обвинений, не устраивать разборок. Но следить друг за другом у нас нет ни сил, ни времени. Предложим ей вернуть деньги. Вернет — хорошо, не вернет — пусть остается на её совести.

— Или ещё на чьей-то.

— Да мне уже все равно! — почти выкрикнул Семен. — У меня в конце концов жена и двое детей. Я сам по уши в дерьме. Мне сейчас важнее паспорта и билеты. А разборки можно и на потом оставить. Но неприятностей мне вполне достаточно. И сюрпризов тоже. Сегодня найдут Ухина, и начнется огромный шмон. Район, конечно, большой, но и деньги в банке пропали немалые. Дольше чем на ночь оставаться здесь нельзя.

Я хотел добавить, что если найдут сегодня, то и на ночь нельзя. Ухин с ножом в сердце да ещё и машина с расстрелянными служащими банка… Если начнут поиски, живыми нас не выпустят. Пойдет просто охота на убийц. Мы попали в прескверную историю.

Но я промолчал. Боялся излишне волновать моих друзей. Сейчас малейшее обострение могло отразиться на Нине.

Семена мы решили отправить за билетами, которые заказал в авиасалоне Шпильман. Мы собрали все деньги в доме, какие смогли найти. Я молча добавил приличную сумму в валюте, которую обнаружил вместе с пакетом у Зямы в тайнике. Все настолько устали, что не поинтересовались происхождением этих денег.

Мишаня отправился к Нине объяснить ситуацию, у меня бы язык не повернулся объяснить ей такое. Он вернулся быстро и бросил, стараясь не смотреть мне в глаза:

— Она просила тебя подойти. Хочет поговорить, — Мишаня хотел что-то добавить, но передумал.

— Ты только поосторожней, — предостерег меня Семен. — Женщины — народ коварный.

И тут же замолчал, получив тычка от Мишани.

Я спустился к Нине. Она сидела за столиком в той же кладовке, где совсем недавно находился её муж. Я потоптался на пороге, не зная, с чего начать и что вообще говорить.

— Пожалуйста, молчи! — опередила она меня.

Я с некоторым облегчением пожал плечами, но все же посчитал нужным для себя спросить:

— Почему?

Глупее, наверное, ничего нельзя придумать. На бледном лице Нины промелькнула тень улыбки.

— Посиди со мной, — попросила она тихо. — Я не стану допытываться, веришь ты мне или нет. Не хочу, чтобы ты врал или произносил слова, о которых, может, всю жизнь потом жалеть будешь. Я очень устала. Я же все-таки не такой могучий солдат, как вы.

— Что я могу для тебя сделать? — срывающимся голосом спросил я.

— Ничего, — она прикрыла глаза и покачала головой. — Расскажи мне все сначала, только очень подробно. Все, что за это время произошло.

— Хорошо, только зачем тебе?

— Я же ничего не знаю. Я все время находилась в стороне. Мне говорили что-то делать, и я делала, часто даже не понимая, зачем. Расскажи мне все. Я могу что-то увидеть по-другому. Ведь я — женщина.

— Ну и что? — удивился я.

— Ничего, — она улыбнулась. — Просто женщины многое видят совсем иначе, чем мужчины.

И я рассказал. Все — с того самого дня, как шеф вызвал меня к себе, без утайки, без тени сомнения, правильно ли я поступаю. Даже про мертвого Зяму. Рассказал, глядя ей в глаза, наполняющиеся слезами.

— Господи! — помотала она головой. — Какая жуть! Нас втянули в страшную историю.

— Ну, ты что-то новое поняла? — с робкой надеждой поинтересовался я.

— Возможно, — ответила она, ласково погладив меня по руке. — Но мне необходимо ещё немного подумать. Не хочу ошибаться. А ты иди, тебя ждут. Не волнуйся за меня. Ты себя побереги.

Я засмущался, хотел поцеловать её, но нас разделял стол, обходить его показалось мне как-то нелепо, и я, потоптавшись, пошел к лестнице, ведущей наверх. Решил, что Нине сейчас не до моих объятий.

— Подожди секундочку! — раздалось у меня за спиной.

Я замер, почему-то боясь пошевелиться и повернуть голову. Прошуршали легкие шаги, и сзади шею мне обвили руки. Я ощутил нежный поцелуй, её грудь, коснувшуюся моей спины. Она прижалась, словно хотела скрыться во мне, спрятаться внутри.