Чикагский вариант (сборник)

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — сказал Нортон и, расслабляясь, довольно вздохнул.

Глава десятая

Когда мы возвращались обратно домой, мне показалось, что Джудит держится несколько натянуто. Она сидела на сидении рядом со мной, поставив вместе колени и обхватив их руками. Она так сильно сжимала руки, что суставы пальцев побелели.

— Что-то не так?

— Нет, — сказала она. — Просто устала.

Тогда я спросил:

— Что, допекли тебя докторские жены?

Она чуть заметно улыбнулась.

— Знаешь, твоя персона стала очень известной. Насколько я понимаю, миссиз Уитстоун была крайне огорчена, что ей пришлось пропустить такую забаву, как сегодняшний вечер.

— А что ты еще слышала?

— Они все допытывались у меня, почему ты это делаешь, зачем тебе понадобилось помогать Арту. Они считают это изумительным примером настоящей мужской дружбы. Так что с твоей стороны это очень трогательно, гуманно и вообще замечательно.

— Ну надо же…

— И они все время выспрашивали, почему ты взялся за это.

— Ну, я надеюсь, ты сказала им, что это все потому что я вообще очень положительный парень.

Она улыбнулась в темноте.

— Жаль, что самой мне это не пришло на ум.

Но в голосе Джудит слышалась горечь, и в отраженном свете фар лицо ее казалось изможденным. Я знал, как нелегко ей все это время оставаться с Бетти. Но ведь кроме нее туда пойти было некому.

Сам не знаю отчего, но именно в этот момент мне вспомнились дни казавшегося теперь таким далеким студенчества и Сизая Нелл. При жизни Нелл была семидесятивосьмилетней алкоголичкой, умершей за год до того, как ее тело стало наглядным пособием для наших практических занятий по анатомии. Мы прозвали ее Сизой Нелл, придумывали множество других прозвищ и отпускали на сей счет разного рода невеселые и едкие шуточки, которые хоть как-то помогали нам, тогдашним студентам, делать свое дело. Я хорошо помню, как велико было желание бросить все и уйти, заняться чем угодно, но только перестать резать холодную, сырую, вонючую плоть, прекратить снимать один за другим все эти бесконечные слои. Я с вожделением мечтал о том счастливом дне, когда мне наконец удастся отделаться от Нелл, когда я смогу вычеркнуть ее из своей памяти, забуду об ощущении осклизлого мяса у себя в руках и тошнотворном трупном запахе, исходящем от мертвого тела. Все наши уверяли, что самое трудное уже позади, что главное привыкнуть и проще смотреть на вещи. А мне тогда по-прежнему хотелось забросить все раз и навсегда. Но я продолжал упорно ходить в анатомичку до тех пор, пока не было препарировано решительно все, пока не оказались отслежены и изучены все нервы и артерии.

И поэтому я был весьма удивлен, когда после того самого первого опыта препарирования и оставшегося от него далеко не самых приятных воспоминаний, мен всерьез заинтересовала патологоанатомия. Я люблю свою работу. Со временем я научился не обращаться внимания на запахи и отрешаться от вида каждого нового трупа, поступающего на вскрытие. Но все же с посмертными вскрытиями дело обстоит несколько иначе. Как бы это ни показалось странным, но они кажутся более обнадеживающими, что ли. При проведении такого вскрытия к вам на стол попадает недавно умерший человек, и вам известна история его болезни. И это уже не безликий труп для анатомического препарирования, а именно человек, который еще недавно жил, но вступив в самую главную в своей жизни битву, проиграл ее. Ваша задача, как патологоанатома, состоит в том, чтобы выяснить причину этого поражения, чтобы затем можно было бы помочь другим людям, тем, кому вскоре тоже будет суждено оказаться в подобной ситуации — и себе самому. И уж конечно подобное вскрытие не имеет ничего общего с препарированием трупов, особым образом забальзамированных после смерти только ради того, чтобы быть вконец изрезанными в исследовательскими целями.

* * *

Когда мы наконец возвратились к себе, Джудит тут же поспешил в дом, чтобы удостовериться, что у детей все в порядке и позвонить Бетти. Мне же предстояло отвезти няню домой. Это была бойкая девушка по имени Салли. А еще она была капитаном группы приветствия в своей школе — «Бруклин-Хай». Обычно, когда мне приходилось отвозить ее домой, мы разговаривали с ней на нейтральные, отвлеченные темы: нравится ли ей в школе, в какой колледж она собирается поступать после ее окончания, и так далее. Но сегодняшним вечером я ощущал, что меня разбирает некое назойливое любопытство, рядом с ней я чувствовал себя стариком, безнадежно отставшим от жизни, как, должно быть чувствует себя человек, проведший много лет на чужбине и на склоне лет вернувшийся на родину. Все вокруг было другим, не таким, как прежде, даже дети, даже молодежь. Мы в их годы вели себя иначе. У этих же были совершенно иные проблемы и соблазны. Наркотики, по крайней мере, у них другие, это точно. Но вот проблемы, наверное, все же остались те же самые. По крайней мере, вам в это очень хотелось бы верить.