Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация

Во время переговоров Альенде с Кастро были достигнуты договоренности о расширении чилийско-кубинского товарооборота, который и так развивался с опережением относительно намеченных планов. В 1971 году предусматривалось выйти на уровень в 22 миллиона долларов во взаимной торговле, на самом деле товарооборот составил 27 миллионов долларов[779]. Куба поставила в Чили 120 тысяч тонн сахара, что, как предполагалось, полностью покроет потребности чилийского населения в этом товаре. В 1972 году Чили нарастила поставки на Кубу селитры, лука, целлюлозы, рыбной муки, изделий из меди, получая в обмен сахар. Товарооборот составил 30 миллионов долларов, и в 1973 году его решили увеличить до 40 миллионов, причем Куба согласилась поставлять в Чили сахар по льготной цене в размере 6,5 американских цента за англофунт[780]. Переданные кубинцами Чили в виде помощи 40 тысяч тонн сахара составляли 10 % потребления Чили и помогли сэкономить Альенде 8 миллионов долларов.

Вторая крупная зарубежная поездка Альенде (в сентябре 1971 года он посетил соседние с Чили страны – Перу и Боливию) продемонстрировала рост авторитета правительства Народного единства на международной арене и полный крах попыток США изолировать Чили от мировой экономики.

Между тем на родине Пратс твердо держал бразды правления в своих руках, а потерпевшая в октябре поражение оппозиция продолжала досаждать кабинету министров в Конгрессе. 13 декабря 1972 года министру финансов Мильясу было выдвинуто конституционное обвинение в том, что он не прекратил преследование участников забастовки предпринимателей. Конечно, авторы обвинения метили в Пратса, и генерал это прекрасно понял – он открыто взял под защиту Мильяса, назвав обвинения в его адрес беспочвенными[781]. Тогда депутаты от оппозиции раскритиковали самого Пратса за неуважение Конгресса. 29 декабря Мильяса отрешили от должности, но Альенде просто поменял местами министров финансов и экономики.

14 декабря 1972 года Конфедерация владельцев грузовиков опять пригрозила забастовкой, начиная с 15 января. Но Пратс твердо заявил: правительство «не может допустить повторения забастовки, подобной той, которая была в октябре, потому что, она, без сомнения, привела бы страну к гражданской войне и породила бы хаос, последствия которого нация не преодолеет в течение полувека»[782]. Такие слова вызвали угрозы оппозиции выдвинуть конституционное обвинение уже против самого Пратса. Национальная партия назвала поддержку Пратсом Мильяса «абсолютно неприемлемой»[783].

Рассмотрев проект бюджета правительства на 1973 год, Конгресс жестко урезал практически все статьи, при этом уже в который раз отказавшись повысить налоги на крупные состояния. Например, на 2 миллиарда эскудо был сокращен бюджет КОРФО[784]. Это означало, что у правительства почти не будет возможности национализировать предприятия путем покупки их акций. Конгресс также отказал правительству в праве получать кредиты за границей.

Последняя мера была явно продиктована американцами, которые продолжали требовать от Чили выплаты компенсации за национализированную меднорудную промышленность. В декабре 1972 года начались соответствующие чилийско-американские переговоры, но уже в январе 1973 года они зашли в тупик и были прерваны.

Между тем в Народном единстве даже в преддверии судьбоносных для правительства парламентских выборов не утихали внутренние разногласия. 3–8 декабря 1972 года состоялся съезд МАПУ, который объявил, что партия превратилась из мелкобуржуазной в рабоче-крестьянскую и марксистско-ленинскую. Новым генеральным секретарем стал Гарретон, представитель леворадикального крыла партии и бывший заместитель министра экономики Вусковича. Гарретон заявил, что в Народном единстве отчетливо просматриваются две основные стратегические линии. Первая линия (СПЧ и сама МАПУ) делает ставку на немедленный переход к социализму без всяких промежуточных этапов. Вторая линия (которая представлена компартией) – реформистская и центристская, «характеризуется принятием мер исключительно антимонополистического, антифеодального и антиимпериалистического содержания». Сторонники второй стратегической линии, «господствующей ныне, делают акцент на союз со «средними слоями» и ориентируются на мирное развитие революции», что, по мнению МАПУ, неверно[785].