Чингисхан

– Сейчас поясню. Очень часто подчиненные перегибают палку в рамках расширения своей ответственности. Причем чем больше у исполнителя ответственности и меньше компетентности, тем больше зла творит он. Зло растет из ожидания обратной положительной связи сверху, а снижаться должно от обратной связи снизу иерархии. И чем более заслуженным, считает свой пост подчиненный, тем на большее зло он готов, ради благодарности. Количество зла и добра в мире характеризуется тем, кто будет оценивать результаты, а вернее с какого положения. Поэтому чем больше посредников, тем суровее и жестче ложь. – На этих словах Чигисхан сделал резкую паузу и пронзительно посмотрел на Субэдея, не отрывая своих прищуренных глаз от него. – Ты думаешь, я не знал, что твои люди уже начали ночной штурм крепости в то время когда я договаривался с ними о сдаче? Так вот знай, если эти старцы нам откажут, то это будет сделано по твоей глупости, которая окажется для нас злом. Моими устами говорит Вечно Синее Небо.

– Я виноват, мой Хан! Я хотел как лучше! Но когда увидел, что они уже соглашаются, понял что поторопился, но отменить штурм уже не мог, так как присутствовал на этих переговорах. – Субэдей стоял не находя себе место, даже стал подкапывать носком стопы под собой песок, чтобы скрыться под него или посыпать голову пеплом.

– Иди срочно отзывай людей. И подсчитай все потери, которые ты нанес нашей империи.

– Сделаю, Великий Хан! Как я могу исправить случившиеся? Вели наказать меня сурово!

– Теперь, когда ты понял свою вину, накажи себя сам. Как бы ты будучи на моем месте поступил с собой. Но сначала верни войска. Все ступай, мне нужно эту ночь провести в спокойствии и тишине. Наш путь к жидкому океану продолжается. – Чингисхан снова положил свою руку на плечо полководца, а тот склонив голову, уронил слезу в песок, которая тут же свернулась в темный клубок из песчинок.

Беспокойство

Утро оказалось пасмурным. Небо было похоже на потрескавшийся лед в начале весны. Великий Хан сидел на своем троне на открытом небе, и гладил большим пальцем костяшки другой руки. Стражников он отпустил на сотни метров от себя. Он был спокоен, как это Вечно Синее Небо над ним, только сегодня оно было цвета грязной и мутной воды. «Интересно сколько еще людей могут читать послания по небу? Вероятно больше никто, ведь на сотни километров равных ему нет? Сколько людей могут видеть тысячи оттенков неба и могут отличить одно завихрение облака от другого на следующий день? Кто из них может общаться с птицами, не открывая рта? Сколько из них готовы пожертвовать своими интересами ради других людей?» – думал Чингисхан, когда вдалеке пролетала незнакомая птица. Ее черный профиль был отчетливо виден на фоне песков. Она летела совсем не замечая их большое поселение людей, у которых могла добыть себе воду и пищу, она летела не останавливаясь на запад, к своим сородичам. Хан смотрел не отрываясь ей в след, когда к нему подошел взъерошенный Субэдей и затянул свой старый разговор: