Чингисхан

Иногда устраивают состязания борцов, в которых соперничают роды. После нескольких движений руками, очень похожих на те, которые борцы из степей проделывают и сегодня, противники меряются силой. С обнаженным торсом, они смотрят друг на друга, все время двигаясь по кругу в поисках захвата, который заставил бы соперника потерять равновесие, бросил бы его на песок под крики зрителей. Иногда также вдруг вспыхивает взрыв ненависти. Из-за украденного ножа, из-за женщины, из-за пустяков осыпают друг друга оскорблениями, как ударами бича, ругательства или непристойности заменяют собой аргументы. Внезапно ругань переходит в драку. В ход пускаются дубины, ножи, мужчины готовы перерезать друг другу горло, раздробить зубы. Их окружают, все вопят, но смотрят, не смея вмешаться: обычай и вслед за ним яса это строго запрещают.

Беспорядки быстро стихают, и жизнь снова входит в свои права: жизнь юрта, со своими праздниками, на которых едят козье мясо, зажаренное на камнях, раскаленных добела, пиры, на которых объедаются вареной бараньей требухой с тяжелым запахом: ее едят на открытом воздухе — стоят теплые дни. И потом, разве не говорится: «пыль счищают, а масло слизывают»? Появляются фляги с настойкой из фиников и виноградным вином, вымененные или награбленные по соседству. В состоянии радостной эйфории его пьют большими глотками, так как вино согревает сердце. Бывают вечера, когда какой-нибудь вождь рода или безвестный слуга становится бардом у походного костра. Смешивая по настроению наречия и акценты, поэт декламирует отрывок из эпопеи или поет речитативом какую-нибудь неприличную песенку о томных любовницах. Тогда эти маленькие темноволосые коренастые люди замолкают, потому что импровизированный рапсод в лоснящейся от грязи одежде возносит в вечернее небо Трансоксиании волнующую песнь.

Песни хвалебные, эпические, колыбельные, любовные или монотонный речитатив сопровождают монголов в их постоянных переездах; некоторые сохранились до наших дней, в частности, песни, исполняемые горлом или гортанью — когда один певец исполняет два речитатива одновременно, подобно тому, как играющий на волынке извлекает из своего инструмента пронзительную высокую мелодию и в то же время — басовую, более низкую по звучанию. Считается, что эти необыкновенные песни — особенно пришедшие из восточной Монголии и некоторых районов Сибири (Тува) — родились из стремления подражать гулкому шуму водопада, шороху ветра в дюнах или крику таежных птиц.

Инструментальная музыка использует барабаны, варганы, флейты и виеллы. Впрочем, очень старинная легенда делает из монголов создателей скрипки: женатый на молодой и красивой женщине кочевник, страстно увлеченный искусством верховой езды, проводил целые дни верхом на своем коне. Рассерженная его постоянным отсутствием супруга наездника перерубила скакательные суставы коня, чтобы помешать отлучкам мужа. Без ума от горя, муж плакал над своим другом и старался облегчить его смерть, тихонько его поглаживая. Захватив затем волосы из его длинного хвоста, он заставил их нежно вибрировать, извлекая звуки, передающие ужасные страдания коня и горе его хозяина. С тех пор волюта монгольской скрипки (qugur) неизменно украшена головой коня. У этого музыкального инструмента четыре струны, натянутые на длинной ручке, и волосяной частью смычка водят под струнами. Резонатор сделан из дерева, обтянутого кожей. Кажется, что этот инструмент, shanagan-qugur, вначале был просто разливательной ложкой для кумыса, снабженной струнами.

Барды аккомпанируют себе на этой виелле, импровизируя поэмы, которые поют под музыку, — своеобразный речитатив с перечислением всех героев песни. В отличие от европейских трубадуров Средневековья, некоторые барды развлекают двор — это артисты, своего рода кочующие слуги: их приглашают на праздники, на свадьбы. Конечно, Чингисхан на подступах к афганской границе слушал эти эпические песни, прославляющие его победы. Семь веков спустя некоторые музыкальные произведения еще говорят о подвигах великого хана.

УМИРАЮЩИЕ ГОРОДА

Чингисхан пробыл в оазисе Назаф до осени 1220 года, когда стали собирать табуны лошадей, верблюдов и мелкий скот, пасшийся поблизости, и нагружать повозки, крытые войлоком. Армия снова выступала в поход. Ее первая цель, намеченная патрулями, находилась примерно в 200 километрах юго-восточнее.

Построенный у слияния Амударьи и Сурхандарьи, Термез в наши дни — город, расположенный на узбекской территории, поблизости от афганской границы. Так как город отказался сдаться, его попытались взять приступом. После одиннадцатидневной осады монголы проникли в город, и как обычно последовала резня. Утверждают, что были случаи, когда людям вспарывали животы, заподозрив их в том, что они проглотили жемчуг или драгоценные камни, чтобы те не достались врагу.