Чингисхан. Демон Востока

— Золотой, — гордо улыбнулся Саварик. — И не болит больше. Выдрал он гнилой зуб, даже корень выкорчевал.

— Больно, наверное, было? — спросил Эйрих.

— Не, он мне настойку опия дал, — покачал головой франк. — Как в себя пришёл — лишь слегка побаливало.

— Хороший целитель, — констатировал Эйрих. — Вот такого нам и надо найти для Хродегера… Что ж, совет тут устраивать не будем, поэтому все по своим делам, а мне нужно закончить тренировку.

Тысячники и сотник разбрелись, а Эйрих вернулся к избиению успевшего отдышаться Отгера.

/ 21 апреля 409 года нашей эры, Западная Римская империя, регион Транспадана, лес Фута, лагерь остготов/

Полдень ознаменовался палящим прямо с зенита Солнцем, духотой, а также окончанием работ по углублению рва.

Эйрих стоял перед столом в большом общевоинском шатре, где ночевала первая сотня из тысячи Браны.

— Итак, кто имеет мысли о том, что будут делать римляне? — спросил он, оглядев всех присутствующих.

Подумать над ситуацией у тысячников время было, пусть и немного. Да и мало кто сейчас не думает о том, что же выйдет из всей этой неприятной ситуации.

— Будь я на месте легата, повторил бы то, что он пытался проделать в прошлый раз, — произнёс тысячник Брана. — Хотя сейчас уже не получится, ров глубок и вал в рогатках…

— Я бы попробовал повторить ночную вылазку, но к лучникам бы добавил конницу, — поделился мыслью Атавульф. — И тихо подтащил бы легионеров куда-нибудь под наш бок, чтобы, когда мы в панике будем бросаться к двухсторонней атаке, ударить по центру.

— А я бы взял нас измором, — произнёс Совила. — Он же знает, что у нас незначительные запасы пищи, пара дней и всё…

— На первый способ ты сам дал ответ, Брана, — заговорил Эйрих. — Второй способ имеет право на жизнь, но кавалерия убьётся во тьме об ров, Атавульф. А третий способ — если римлянин пойдёт на такое, то я просто навяжу ему генеральное сражение. Нет, действовать он будет не так…

Тысячники воспользовались предоставленной паузой, чтобы обдумать контраргументы.

— Тогда я бы попробовал переговоры, — произнёс вдруг сотник Агмунд. — Попробовал бы убить тебя на переговорах, чтобы войско лишилось командования и тысячники запаниковали.

— Вот это интересный и экзотический способ, — с улыбкой произнёс Эйрих. — Чего с нами считаться, да? Мы же не совсем люди, а варвары. Подлости против варваров ведь не считаются?

Слова Агмунда невольно вызвали у Эйриха череду воспоминаний из прошлой жизни. Китайцы тоже не считали степняков за полноценных людей, начав с ними считаться только после демонстрации необоримой силы. И то, были такие, что всё равно продолжали презирать монголов, даже с согнутыми спинами принося им дань…

— А что если нам самим его не прирезать на переговорах, раз он такой содомит⁈ — предложил вдруг один из сотников Хродегера, Гуннвальд Красноглазый.

Он был довольно редким представителем альбиносов, коих Эйрих встречал только в прошлой жизни. Кожа у него бледная, с проступающими синими жилами, глаза с красноватым оттенком, вечно носит широкополую греческую шляпу белого цвета и плотный белый плащ. Среди воинов ходит молва, что он проклят старыми богами, потому что других таких никто и нигде не встречал, но звания сотника Гуннвальд всё же добился, благодаря свирепости и напору в бою. Храбрый воин, но Эйрих не видел в нём потенциала тысячника.

— Мы не можем заранее знать, что римлянин поступит именно так, — усмехнулся Эйрих и подумал. — «К тому же, на этот случай у меня есть Альвомир, который убьёт любое количество охранения римского легата».

— Но как ты сам видишь его действия? — поинтересовался Саварик.

— Переговоры точно будут, — прикрыл глаза Эйрих. — Я, окажись на месте врага, попробовал бы навязать честное сражение, чтобы мы вышли из своего лагеря. Или же вообще попробовал договориться. Если это точно войска узурпатора, то нам особо нечего делить, в ближайшей перспективе. Мы почти никого не потеряли, они тоже потеряли мало воинов, поэтому ещё можно договориться. Если же это войска императора, то битва неизбежна. Вот и выясним, когда они захотят поговорить.

У Эйриха нет информации о том, присягнул ли II-й Британский на верность узурпатору. Скорее да, чем нет, ведь не стал бы Гонорий снимать верный легион с обороны Рейна, чтобы покарать узурпатора из солдатни, когда у него есть минимум два британских легиона буквально рядом с местом действия… Впрочем, всегда возможно недоверие к легатам, нередко предающим по совершенно надуманным поводам. Вероятность того, что II-й Британский не переметнулся к узурпатору, присутствует, и её нельзя просто так скидывать с абака.

— А какой план битвы, если она всё же будет? — поинтересовался Саварик.