Чингисхан. Демон Востока

— Сенат сказал своё слово и оно, насколько я знаю, неизменно, — вздохнул Эйрих. — И раз ты об этом заговорил, то как смотришь на то, чтобы съездить в родные края?

— А зачем? — поинтересовался франк недоуменно.

— Ну… — Эйрих начал складывать письменные принадлежности в деревянный пенал. — Например, затем, чтобы поговорить со старейшинами о всяком важном и мудром. Слышал о том, что сделали вандалы?

Племя вандалов решило последовать примеру теперь уже объединённых готов, поэтому собрало совет старейшин. Они несколько переосмыслили принципы формирования сената, поэтому сенаторы избираются навсегда, не могут быть лишены статуса сенатора, от народных трибунов и референдумов они избавились как от чего-то несущественного и ненужного, а ещё в Сенате народа вандалов заседают вожди. Магистратуры у них тоже нет, а исполнительные должности делегируются заседающим в Сенате вождям, причём путём голосования. И у Эйриха было стойкое ощущение, что если бы он не продавливал республиканские механизмы чуть ли не силой, готы бы тоже, естественным путём, пришли к чему-то подобному.

Это не плохой способ организации, ведь магистров они, всё-таки, избирают, чего нет у готов, но видение республики у вандалов своё. И только время покажет, чья концепция устройства высшей власти окажется жизнеспособной…

— Слышал, — вздохнул Саварик. — У нас это невозможно.

— Невозможно взмахнуть руками и взлететь к звёздам, — с усмешкой произнёс Эйрих. — Или ты считаешь, что франки чем-то хуже или лучше готов? Хуже или лучше вандалов?

На самом деле, тенденции по перетягиванию власти над племенем в сторону старейшин наблюдаются практически везде. Дурной пример, как говорится, оказался заразителен. Такого объёма коллегиальных полномочий нет ни у одного большого совета старейшин вообще нигде, а сами большие советы старейшин — это нечто эпизодическое, порой не собираемое десятки зим подряд, потому не имеющее существенного влияния на общину. Даже обычные советы старейшин, явление, имевшее весомую встречаемость даже среди готов, имеют влияние на родовую общину и только, но не на весь народ.

А Сенат — постоянно действующий орган, поэтому власть его постоянна и велика. Вот это важное обстоятельство и прельщает очень многих старейшин разного рода и всякого племени, заставляя собираться, обдумывать и затем продвигать республиканские идеи.

«Non patriae sed sibi, ха-ха…»[75] — подумал Эйрих.

— Я не считаю, что франки хуже или лучше кого-то, — произнёс Саварик. — Но ты не жил среди нас, не знаешь, каков наш быт. Вожди у салических франков традиционно сильны, многие из них служили римлянам и вернулись с силой и богатством. Как можно представить Сенат франкского народа в таких обстоятельствах? Старейшин, посмевших бросить даже такой вызов, вырежут в одну ночь. К тому же, я говорил тебе, Хлодиона пророчат в рексы…

— А Фарамунд? — спросил Эйрих.

— И его тоже, — ответил франк. — Они, как оказалось, имеют примерно одинаковый вес в среде воинов и знати. С одной стороны, Хлодиону надо уступить место отцу, но ведь такой шанс стать рексом выпадает раз в жизни…

— Так поддержи кого-нибудь другого, деньги — это вообще не проблема, — недоуменно развёл руками Эйрих. — Надо будет, поддержим и войском, но только действовать надо очень быстро. А если других вариантов нет, то можешь и сам заявиться в рейксы.

— Тебе уже предлагали часть желающих присоединиться к вам франков… — вздохнул Саварик. — Надо только уничтожить узурпатора Константина.

— Сенат не менял решения по этому вопросу, поэтому я не в силах на это никак повлиять, — ответил Эйрих. — Пойми главное. Я хочу помочь франкам избежать участи становления подданными очередного рейкса. Я хочу помочь им получить вдоволь земли, чтобы хватило на безбедную старость, без латифундистов и иных владык, жаждущих захапать побольше чужого. Тебе ведь не всё равно на своих?

— Мне не всё равно, — заверил Саварик. — Но я не смогу ни на что повлиять.

— Что ж, тогда, в будущем, обязательно будет война… — вздохнул Эйрих с сожалением.

— Да, — согласился франк. — Когда кто-то станет рексом, его взор обязательно обратится на Италию…

Узурпатор Константин не просто так полез в Италию, будто у него не было других проблем. Галлия — это провинция, чуть менее дыра, чем Британия, но всё равно провинция. Истинная власть только в Италии, в Риме. И очень досадно, что эту землю уже кто-то занимает…

— Кстати, ты сказал, что это именно у салических франков сильны вожди, — вдруг произнёс Эйрих. — А что же о рипуарских?[76]

Саварик задумался, прежде чем ответить. Видимо, он даже не брал их в расчёт, потому что брал род из салических франков и родичи, оставшиеся у Рейна, его не особо волновали.

— У них, да… — произнёс он неуверенно. — Знаешь, я ведь могу съездить к ним…