Чингисхан и рождение современного мира

Кочевники вели торговлю дарами леса от семьи к семье и от шатра к шатру, на юг, а изделия цивилизованных народов, такие как металл и ткани медленно двигались на север из торговых центров на юге Гоби. Монголы обретались на самом севере этого мира, на границе между степью и северными сибирскими лесами. Они жили в равной степени охотой в лесу и животноводством в степи и проявляли самые яркие качества обеих культурных групп. Они цеплялись за тоненькие торговые ручейки, которые связывали северную тундру и степь с земледельческими и ремесленными центрами на юге. Настолько мало товаров проникали на север, что среди монголов человек, имеющий пару железных стремян, уже считался богачом и властительным господином.

Бывали годы неудачной охоты, в которые народ начинал голодать в начале зимы, не имея даров леса для продажи. В такие годы монголы тоже собирали охотничьи группы. Но вместо того, чтобы двигаться на север, в лес, они направлялись на юг, в степи, чтобы там начать охоту на людей. Если монголам нечем было торговать, они совершали набеги на скотоводов, которые попадались им в степи или в закрытых долинах. Они использовали в этих набегах ту же тактику, что и в обычной охоте на зверя. При первом же признаке нападения жертвы обычно пускались в бегство, бросая свои стада и имущество. Постольку, поскольку целью таких набегов было обогащение, монголы обычно грабили геры и собирали стада, вместо того, чтобы преследовать беглецов. По той же причине смерти в таких набегах случались довольно редко. Молодых девушек захватывали в качестве жен, а мальчиков — в качестве рабов. Пожилым женщинам и совсем маленьким детям в таких нападениях обычно ничего не угрожало. Мужчины, способные держать в руках оружие, как правило, спасались на самых быстрых и выносливых конях, потому что у них был наибольший шанс быть убитыми, а от них более всего зависело выживание всего рода.

Если спасшимся мужчинам удавалось достаточно быстро собрать союзников, они отправлялись вдогонку за нападавшими, чтобы отбить свое имущество. В противном случае, они собирали всех животных, которым удалось избежать жадных рук монголов, и продолжали жить, отложив свои планы мести до более подходящего времени.

У монголов боевые действия сводились к систематическим набегам, а не к полномасштабной войне или хотя бы постоянным кровным распрям. Месть часто служила поводом для набега, но редко была его истинной причиной. Удача в битве приносит победителю престиж, основанный на захваченной добыче, которую он потом разделит с семьей и друзьями. Война не была связана с какими-то абстрактными понятиями чести и боевого искусства. Воины-победители гордились поверженными врагами и помнили о них, но нет ни следа нарочитого собирания голов убитых или скальпов, ни даже традиции делать зарубки или каким либо другим образом демонстрировать число врагов, убитых в бою. Значение имели только богатства, убийство таковым не было.

Охота, торговля, животноводство и набеги составляли неразрывный цикл жизни для ранних монгольских племен. С того времени, как мальчик мог сесть на коня, он начинал постигать умения, необходимые для каждого из этих родов деятельности. Ни один клан не мог выжить, используя только один из них. Географическая карта набегов начинается на севере. Южные племена, которые жили ближе к Великому Шелковому Пути, всегда были богаче своих северных сородичей. Оружие южан было лучше, а значит, чтобы преуспеть в набеге против них, северянам нужно было быть быстрее, хитрее и жестче их. Сменяющиеся циклы торговли и набегов поддерживали тоненькую струйку изделий из ткани и металла, текущую с юга на север, где погода всегда была хуже, травы было меньше, а люди были злее и опаснее.

О раннем детстве Тэмуджина нам почти ничего не известно, однако, похоже, отец его не слишком ценил. Однажды он случайно забыл сына на месте старого лагеря, когда перебирался в новый. Его нашли люди из рода тайджиутов, и их предводитель Таргутай, Толстый Хан, взял его в свое хозяйство и некоторое время держал при себе. Впоследствии, когда Тэмуджин вырос и стал могуч, Таргутай хвастал, что он обучал Тэмуджина с таким же осторожным вниманием и любящей строгостью, как обучал бы жеребенка, ценнейшее сокровище кочевника.

Последовательность событий и детали происшедшего неизвестны, но мы знаем, что семья Тэмуджина воссоединилась, то ли потому, что Толстый Хан отдал ребенка, то ли потому, что Есугей пристал к становищу Таргутая.

Следующий известный нам эпизод из жизни Тэмуджина относится к тому периоду, когда они с отцом отправились на поиски жены для него. Ему исполнилось тогда девять лет по монгольскому счету (восемь по западному). Есугей и Тэмуджин вдвоем отправились на восток в поисках рода Оэлун, которая, видимо, хотела, чтобы ее сын женился на девушке из ее родного племени или хотя бы знал ее семью. Но важнее желаний Оэлун было желание Есугея избавиться от сына.