Чингисхан: Покоритель Вселенной

Пейзаж Ордосского плато, отделенного от степей излучиной великой реки, составляли желтые песчаные дюны, глинисто-солончаковые долины, пастбища, усеянные блюдцами пресной и соленой воды, кустарниковая растительность.

Тангутская столица, нынешняя Нинся, расположенная на реке, между Ордосской степью и степью Алашань, представляла собой оазис древнейшей культуры, обустроенный китайцами и обводненный ими посредством сложной системы искусственных каналов. Она была важным торговым центром: еще Марко Поло рассказывал об изготовлявшихся там и оттуда вывозившихся тканях из верблюжьей шерсти. Именно здесь Чингисхан впервые познакомился с оседлой цивилизацией.

Нинся был укреплен на китайский манер, и войско кочевников, состоявшее сплошь из наездников, не смогло подвергнуть его правильной осаде. К тому же у него не было нужных военных машин. Чтобы овладеть тангутской столицей, Есугаев сын решил — и это решение делает честь его гению — изменить течение Желтой реки. Увы, для этого у монголов не нашлось инженеров-саперов! Так гениальный план остался неосуществленным.

Но монголы тем не менее осложнили положение тангутов. Оазисы Ганьсу, составлявшие сердцевину их государства, существовали только за счет торговли, являясь караванными центрами, образовавшимися на трансконтинентальной дороге из Китая в Персию, на древнем Шелковом пути. Война, прервавшая торговый обмен, их разорила, и тангутский властитель вынужден был принять монгольский сюзеренитет. В том же, 1209 году он отдал в жены Чингисхану одну из своих дочерей (тангутские девы были, по понятиям монголов, исключительно красивыми), а также уплатил дань, включив в нее большое количество тех самых белых верблюдов, которых Марко Поло прославил в своих мемуарах как лучших по внешнему виду во всей Центральной Азии.

Месть за старые обиды Война Чингисхана с «Золотым царем»

Итак, Чингисхан стал сюзереном тангутского царства, а также Алашаньской и Ордосской степей. Однако, чтобы по-настоящему подчинить Китай, монголам надо было избавиться от пекинского Алтан-хана.

Для кочевников это было непростым делом, ибо Цзиньское царство являлось одним из могущественнейших государств той эпохи. Его хозяева, чжурчжени, хотя уже и считались окитаившимися, все еще сохраняли воинскую доблесть лесных охотников-тунгусов, своих предков. Далее, утвердившись в Китае более века назад, они располагали всеми ресурсами тысячелетней цивилизации. Так что, имея дело с ними, монголы попали в еще более затруднительное, чем в случае с тангутами, положение, встав перед необходимостью ведения осадной войны, которой совершенно не были обучены. Уместно вспомнить и о Великой Китайской стене, которая вместе с усиливавшими ее бастионами являлась почти непрерывной линией обороны, протянувшейся с востока на запад через все Цзиньское царство.

Показав себя в очередной раз более политиком, нежели воителем, Чингисхан решил прежде всего заручиться поддержкой сильных союзников. Лежащие к северу от Великой Китайской стены степи нынешней Монголии в тот период населял полукочевой-полуоседлый тюркский народ онгутов, для нас интересный тем, что он исповедовал христианство (несторианство). Здесь монголы могли себя чувствовать вдвойне уютно. Во-первых, этот край удивительно напоминал им родину: «Ни деревца; бескрайняя травянистая степь с реками, исчезающими в солоноватых лагунах. Это та «земля трав», которую китайцы противопоставляют «земле пшеницы»; удручающее своею пустотой пространство, где изредка можно встретить десяток-другой юрт с пасущимися двумя-тремя сотнями верблюдов и лошадей, с многочисленными стадами длинношерстных коз».

Во-вторых, Чингисхан к тому времени уже установил тесные связи с тюрками-онгутами, тамошними пастухами. Их вождь, Алахуш-дигитхури, в 1204 году оказал ему неоценимую услугу, отказавшись вступить в сговор с найманами и предупредив его о создавшейся ими коалиции. Чингисхан выразил онгуту признательность, включив его в реестр сановников большой руки в мае 1206 года. Более того. Завоеватель отдал свою дочь Алахай-бэги одному из наследников Алахуш-дигитхури, с чего началась серия брачных союзов этих двух домов.

Сия матримониальная политика оказалась для Чингисхана необыкновенно выгодной. В силу своего географического положения и давних связей с «Золотым царем» онгуты являлись стражами китайских границ, платной внешней охраной Великой стены. И, привязав их к себе, Чингисхан таким образом загодя разрушил вражескую оборону, без боя он распространил свою власть до самого подножия знаменитой фортификационной системы.

К 1207 году Чингисхан почувствовал себя настолько уверенно, что уже мог себе позволить смотреть на Пекин сверху вниз. Хотя монгольский император все еще состоял вассалом Цзинь, но, когда умер тогдашний Алтан-хан и из Пекина прибыл посол с известием о восшествии на престол нового государя, Завоеватель, рассеянно взглянув на него, спросил:

— Кто новый государь?

— Князь Выйшао.