Чингисхан. Повелитель страха

С того момента жизнь рыжего парня из рода Борджигинов изменилась. Есугей вдруг обнаружил, что многие сверстники и даже взрослые мужчины боятся его. Этот страх обессиливал, вызывал ненависть, однако в драках или словесных перепалках Есугей неизменно брал верх. И постепенно старики, а затем и старшие мужчины рода заговорили о возрождении славы Борджигинов, о небесной крови, проявившейся в Есугее.

Так началось его возвышение. Потом было немало набегов, стычек, походов, битв, но Волк, зашитый в малгае, неизменно помогал Есугею, прозванному «багатуром», побеждать всех врагов. Есугей бил мечом, а Волк – страхом. Никто в степи не мог противиться этому двойному натиску.

«Скоро я соберу все монгольские племена в один разящий кулак! – размышлял Есугей, глядя на притухшие угли в очаге. – Империя Цзинь не выдержит нашего натиска. Это будет месть за Хабул-хана, за Амбагая, за всех убитых, замученных, уморенных голодом, проданных в рабство… Так будет! Волк поможет мне».

Оэлун и маленький Темуджин уснули. Есугей тихонько поднялся и вышел из юрты. Его встретил восторженный рев нукеров. Над кострами висели котлы, поодаль резали баранов для пиршества и собаки жадно поскуливали в ожидании.

Кто-то из старейшин рода преподнес Есугею чашку с аракой.

– Во славу Вечного Синего неба! – провозгласил хозяин куреня и плеснул из чаши в ближайший костер. Взметнулось голубоватое пламя, борода Есугея затрещала, но он не обратил на это никакого внимания. До дна осушив чашу и бросив ее в огонь, он велел позвать Звездочета, захваченного вместе с торговым караваном.

Усевшись на ханской кошме, Есугей знаком показал пленнику устроиться поодаль. Вокруг уже вовсю шел пир, мужчины и женщины пили и ели, провозглашая здравицы в честь счастливого отца и господина.

– Тебя покормили? – спросил Есугей у Звездочета.

– Да, господин, я сыт.

– У меня родился сын.

– Я счастлив, что присутствую при этом радостном событии, господин. Желаю ему быть крепким, сильным и удачливым, как отец.

– Хорошо сказал! – захохотал Есугей. – Эй, кто-нибудь! Принесите нам архи!

Осушив вторую чашу, рыжебородый потомок Хабул-хана снова обратился к киданю:

– Говорят, вы, звездочеты, умеете угадывать будущее? Я хочу, чтобы ты предсказал, как сложится судьба моего сына.

– Конечно, господин.

– Сколько тебе нужно на это времени?

– Нисколько, господин, – Звездочет запрокинул голову и бросил взгляд на сияющие в ночной бездне звезды. – Я все вижу. Твой сын пройдет через множество испытаний, но лишь укрепит его характер и закалит волю. Он станет не просто великим, а величайшим человеком на земле. Так говорят звезды.

– Посмел бы ты сказать что-нибудь другое! – пьяно ухмыльнулся Есугей и толкнул Звездочета в бок. – Ну, а что предрекают звезды мне?

– Увы, господин… Ты не сумеешь свершить задуманного и умрешь, отравленный твоими врагами.

Слова Звездочета услышали все. Воцарилась тишина.

– Он лжет! – завопила одна из жен Амбагая, старая, желчная Орбай. – Убей его, о Есугей-багатур! Во славу Вечного Синего неба – убей!

– Тихо, Орбай-гуай! – оборвал старуху Есугей. Он поднялся на ноги и обратился к остальным: – Эй, люди, а почему никто не пьет и не ест? Этот человек – мой гость. Его слова обращены ко мне. Негоже вам слушать их. У меня родился сын! Слава ему! Ху-урра!

– Ху-урра! – дружно гаркнули монголы. Пиршество возобновилось с новой силой.

Есугей вернулся на место, внимательно посмотрел на побледневшего киданя.

– Продолжай.

– Я все сказал, господин. Поверь, моей вины тут нет. Звезды безучастны. Их воля не поддается нашим желаниям.

– Ты боишься меня, – глядя в глаза Звездочета, сказал Есугей. – Это плохо.

– Почему, господин?

– Меня боятся только враги.

– Я – не враг тебе, – опустив взгляд, произнес Звездочет.

– Меня боятся только враги, – с сожалением повторил Есугей. – Но я не убью тебя. Сегодня великий день. Благодари моего сына. Но не задерживайся, скоро утро и кто знает, какие мысли придут мне в голову, когда взойдет солнце. Бери лошадь – и прощай!

Звездочет поднялся, низко поклонился Есугею и молча оседлал коня. Нукеры расступились и он ускакал в сумеречную степь.

– Еще архи! – крикнул Есугей, глядя вслед Звездочету, и требовательно протянул чашу. – Я желаю напиться пьяным и уснуть у порога моей юрты! Сегодня великий день! Ху-урра!

С трудом дожидаюсь окончания лекции. Все лицо горит, в голове звон, ноги ватные. Сегодняшнее погружение в историю далось мне трудно. Ковыляю в туалет, умываюсь холодной водой. Смотрю на себя в зеркало. Что-то не так. Вроде и нос, и рот, и уши на месте, волосы, прическа как у Ринго Старра, моя тайная гордость, но взгляд стал каким-то другим. Точно, взгляд! Точнее, глаза.

Они поменяли цвет!

С рождения я был кареглазым. На эту тему всегда завидовал Витьку – у него глаза были голубыми-голубыми, точно нарисованными акварелью. Мне тоже хотелось такие, но изменить ничего было нельзя.

Приближаю лицо к зеркалу, оттягиваю веко левого глаза. Он из карего стал каким-то желтым, орехового цвета. А правый, наоборот, потемнел и превратился практически в черный. Зрение при этом не изменилось. Вижу я нормально.