Чингисхан. Сотрясая вселенную

5 — Меркиты — монгольское племя, покорённое Чингисханом в XIII веке. Оэлун, его мамаша, изначально, была сосватана меркиту Чиледу, но Есугей-багатур, отец Темучжина, перехватил едущих домой молодожёнов, в результате чего Чиледу сбежал, а Оэлун досталась трофеем Есугею, став его женой. Сильно потом, когда Темучжин подрос и стал идти к успешному успеху, Чиледу, во главе отряда меркитских налётчиков, налетел на стойбище Темучжина, пока тот был в отъезде, и похитил Бортэ, жену Темучжина. Пробыв некоторое время в плену, Бортэ была отбита Темучжином. И до конца жизни последнего преследовали слухи, что его первый сын, Джучи, это не его сын, а «меркитский подарок», то есть прямое следствие того, что Чильгер, младший брат несостоявшегося мужа его матери (Чиледу, к этому моменту, уже отъехал в Царство Вечной Охоты), неоднократно чпокнул жену Темучжина. Впрочем, Рашид ад-Дин, персидский врач, учёный-эниклопедист и вообще отличный парень, приводит версию, дескать, меркиты захватили Бортэ, а затем, с бухты-барахты, передали её Тогрулу a.k.a Ван-хану, чтобы он «сохранил её за завесой целомудрия». Последнее сомнительно, потому что возникает вопрос «нахрена?», а также никак не разрешается проблема мести меркитов за поруганную честь Чиледу. А ещё важно знать, что Рашид ад-Дин работал министром в государстве Хулагуидов, то есть был на зарплате у потомка Чингисхана.

Глава третья. Волки!

/21 августа 401 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония/

— Сопляк, не отставай! — крикнул через плечо Хумул. — Если хочешь жить — беги быстрее!

Эйрих же не тратил дыхание на ответ. Сейчас он по-настоящему понял, насколько слаб, поэтому фокусировался исключительно на беге. До деревни путь неблизкий, а волки, вероятно, кинулись в погоню.

Ещё он понял, что нужно срочно раздобыть обувь или сделать себе какие-нибудь обмотки. Сучья и колючки царапали и кололи его пятки, но сейчас не до этого.

В деревню они влетели на последнем издыхании. Точнее, это Эйрих чуть не сдох, а Хумул сделал несколько вдохов-выдохов, перехватил копьё и развернулся, чтобы встретить волков.

Но волки не рискнули лезть в поселение, ведь они понимают, что тут полно взрослых и вооружённых мужчин.

Уперев руки в колени, Эйрих часто задышал. Желудок просился вывернуться наизнанку, горло горело огнём, а маленькие ножки тряслись. Пусть он держал себя в руках, но организм не обманешь — он был на грани смерти от клыков голодных хищников.

В степи волки тоже были большой бедой. В особо лютые зимы они проникали в стойбища или нападали на отары. Иной раз, в метель, эти хитрые твари похищали овец, а иногда даже коней. Если в стойбище были достаточно глупые дети, то похищали и их — тела потом легко можно было не найти.

Решением являлись волкодавы — свирепые зверюги, коим по плечу загрызть даже взрослого мужчину. Но здесь Эйрих так и не увидел ни одной псины высотой человеку, хотя бы, по колено — такие шавки волку не помеха. О наличии поблизости волков, к слову, следовало судить по поведению дворовых псин. Они первыми чувствуют прибытие своей дальней родни...

— Уф... Что делать будем?.. — спросил Эйрих, немного отдышавшись.

— Беги в бражный дом, кричи — волки, — ответил Хумул, не сводя глаз с волков.

— Налетят на тебя, — произнёс Эйрих с неодобрением.

— А ты — божий хранитель для меня? Иисус Христос? — процедил охотник. — Беги давай, а то двоих сожрут!

Хумул был прав: едва ли волки воспринимают Эйриха серьёзной угрозой и угрозой вообще, поэтому единственное, что их останавливает — близость селения и копьё в руках охотника.

Не став строить из себя непонятно что, Эйрих развернулся и побежал в сторону центра поселения.

— Волки! Волки! — кричал он. — К оружию!

Не успел он добежать до бражного дома, как оттуда посыпали вооружённые воины, бородатые и свирепые.

Указав пальцем в сторону северо-западного входа в поселение, Эйрих закричал:

— Дядя Хумул там один остался, против волков!

Тут на крыльце появился наиболее богато одетый воин — вождь Брета. Черноволосый мужчина, предположительно, переживший тридцать зим, физически крепкий и грузный, усатый, но без бороды, с лицом человека, не способного отказаться от алкоголя. Мешки под серыми глазами свидетельствовали, что от своей дружины он, как минимум, не отставал.

Отец Эйриха почти никогда не приходил домой в трезвости, поэтому всем прекрасно понятно, чем они занимаются днями напролёт. С другой стороны, воинству больше нечем заняться. Тренироваться? П-ф-ф-ф, зачем? Работать в поле, чтобы прокормить семью? Да кому это вообще надо?

В прошлой жизни Эйрих, тогда грохочущий на всю вселенную Чингисхан, имел однозначное отношение к пьянству. В его войске, во время похода, пьяницы карались по всей строгости его закона. Кешиктены имели ещё больше ограничений с алкоголем, потому что большую часть времени находились на службе. Простые кочевники, конечно, имели право на возлияния, но возле себя Чингисхан пьянствующих не терпел.