Чингисхан. Сотрясая вселенную

— Этот человек не лжёт нам? — спросил Эйрих, указав на Прокула.

— Он правда сказал, — ответил Бардилис. — Если дадите свобода, я скажу, где Кастор жить в других местах.

— Что он говорит? — заинтересовался ничего не понимающий Брета.

— Он говорит, что если мы дадим ему свободу, то он расскажет о других местах, где живёт большой римский начальник, — перевёл Эйрих.

— Этот такое говорил? — указал Брета на Прокула.

— Нет, — ответил Эйрих.

— Тогда он нам не нужен, — решил вождь.

Эйрих вытащил из петли топорик и нанёс резкий удар по голове Прокула. Римлянин не успел даже испугаться, потому что умер ещё до того, как упал на пыльную дорогу с расколотым черепом.

— Веди нас к вилле Кастора, — приказал Эйрих Бардилису.

Набег начался и обещал быть очень окупаемым...

Примечания:

1 — Общественный раб — лат. servi publici — в отличие от личных рабов (servi privati), такие рабы в Древнем Риме принадлежали не частному лицу, а государству или городу, на манер личных холопов или государственных холопов, как это, некоторое время, было устроено на Руси. Общественные рабы строили дороги, водопроводы, вкалывали, как проклятые, на каменоломнях и в рудниках, были говночерпиями, прочищающими клоаки, рубили животных на бойнях — в общем-то, их не жалели, так как они принадлежали государственной казне, а значит, никому. Иногда, если раб владел грамотой и языками, его назначали на самое дно магистрата, бегать, как мальчики, с поручениями или заполнять кипы глиняных дощечек стилусами, ведя магистратский документооборот. Если личный раб имел неплохие шансы на достойное обращение, то раб общественный — это очень дерьмовый расклад, но с широкими внутренними градациями паршивости.

Глава шестая. Под абрикосами

/2 августа 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, вилла эдила Кастора/

— А-а-а-а!!! Тревога!!! — заорал римлянин на бревенчатой вышке. — Трев...

Эйрих вышел из-за кустарника, вскинул лук и произвёл выстрел. Стрела, нацеленная в грудь, попала в глотку римского стража, утопив его крик в хрипе. Результат вышел даже лучше, чем ожидалось, но, однозначно, хромает точность. Мастерство — это когда в деле минимум удачи и максимум навыка.

Дружина вождя шла второй линией, перед ней наступали обычные воины, единственной задачей которых было смять возможных защитников едва укреплённой виллы. Если обычные воины обламывают зубы, то в дело вступает дружина, которая выступит против уже ослабленного противника. Если обычные воины сметают защитников, то первыми грабить идут дружинники и вождь.

Несправедливо, да, но дружина стала дружиной не просто так, а за былые заслуги, поэтому всегда получает лучшее. Обычные воины, если не согласны с таким положением вещей, могут не участвовать в набеге.

Когда у Эйриха будет своя армия, он внедрит в неё свои старые порядки: 3/5 — достаётся обычным воинам, участвовавшим в битве, 1/5 достаётся командиру, организовавшему победу, а 1/5 достаётся великому хану, который организовал войну. Это более справедливо и не вызывает даже безмолвного недовольства.

Сейчас же Эйрих и Вульфа, два молодых дружинника, участвуют в битве на правах дружинников, но в грабеже участвуют на правах обычных воинов.

Вульфа хорошо метает дротики, но у него нет брони и хорошего оружия, поэтому он не лезет на передовую, в отличие от Эйриха. А последний понимает, что если будет чесать нос во время набега, упустит добычу.

Поэтому Эйрих сейчас поддерживал воинов своим луком, стреляя в раскрывшиеся цели.

К сожалению, таких целей было мало. Охрана виллы представляла собой сорок человек, с мечами и овальными щитами, выкрашенными в синий цвет.

Лавина готских воинов врезалась в тонкий строй охранников, пробила его, а затем началась рубка, где потерявшие волю к сопротивлению римляне умирают под ударами топоров.

Эйриху было жаль кольчуги, которые потом придётся чинить.

«А чего их жалеть? Всё равно мне ничего не достанется...» — мысленно посетовал он.

На добивание охраны ушло чуть меньше десяти минут, а затем к вилле направилась дружина.

Рядовые готские воины, пока ещё действовал их звёздный час, врывались в помещения и вытаскивали оттуда живых людей — преимущественно мужчин, но не обошлось и без женщин.

Эйрих поместил лук в самодельный саадак, вынул топор из петли на ремне и решительно пошёл к вилле.

Когда он вошёл в декоративные решетчатые ворота, встроенные в белую кирпичную стену, рядовые воины уже добили охранников и начали стаскивать тела к колодцу из белого камня.

Кровавые полосы «украсили» брусчатку, ведущую к П-образному зданию виллы. Особо наглые активно шарили по покойницким карманам, видимо, сугубо из спортивного интереса — добычу, всё равно, придётся сложить в общий котёл, из которого потом всё «честно» распределят вождь и его дружинники.

Пропустив мимо себя двух воинов, с похотливым смехом вытаскивающих из дома женщину, с груди которой они уже успели содрать столу, Эйрих прошёл вглубь здания, чтобы найти кабинет хозяина. Документы — вот что его интересовало.