Чингисхан. Сотрясая вселенную

Но Эйрих, который наблюдал за римлянами всё это время, прекрасно понимал, что это не набранные с окраин степей новобранцы, а опытные воины, умеющие воевать и убивать. Даже храбрейшие и опытнейшие из рядовых готских воинов им не ровня, поэтому у решительного прорыва внутрь не было и шанса.

Зевту можно было понять – ему хотелось спасти как можно больше дружинников, если там вообще кого-то можно спасти, чтобы эти дружинники, видимо, из чувства благодарности, пошли под его руку. Но это было настолько маловероятно, что даже сам Зевта в это не особо верил. Поэтому и не слишком спешил начинать бой, следуя идее Эйриха.

Теперь, когда в бражном доме больше нет никого ценного…

– Начинайте! – крикнул Эйрих.

– Да, катите телеги! – ещё громче крикнул Зевта.

Всё-таки, отец, в первую очередь, воин, а уже потом командир. Он никогда в жизни никем не командовал, поэтому даже у Науса больше опыта в руководстве воинами.

Зато Эйрих командовал таким количеством людей, что Зевта не встречал за всю свою жизнь…

Телеги с влажным сеном, политым маслом, были подкачены к четырём из шести окон. В дверь римляне долбиться перестали, но из окон выходить даже не пытались.

– Поджигай! – скомандовал Зевта.

Идея с выкуриванием римлян была подана Эйрихом, потому что Зевта и отец Григорий, ума не могли приложить к выработке эффективного средства для принудительного изгнания врагов прямо на острые копья.

Сено сначала затлело, потом загорелось масло и началось. Белый дым заклубился вверх, но слабенький ветер начал гнать его внутрь бражного дома, откуда очень скоро начал доноситься частый и сдавленный кашель.

«Как долго человек может дышать едким дымом?» – с любопытством подумал Эйрих.

Практика показала, что недолго.

– А-а-а-а, кха-хка!!! – с яростным кличем, а затем кашлем, вылетел из окна первый римлянин.

У Эйриха было подозрение, что из настоящих римлян в этом отряде только один Иоанн, а остальные близкородственны готам, потому что уж больно легко они начали почти правильно говорить на готском…

Первый смельчак был нанизан на копья и слаженно опрокинут чуть в сторону. Но дальше повалили остальные римляне, массово, но не слаженно, потому что видимость в бражном доме, вероятно, практически никакая.

Воина, надышавшегося дымом и лишённого им сил, убить гораздо проще, какой бы он ни был опытный или сильный.

Римляне, выпрыгивающие из окон, гибли один за другим, лишь изредка умудряясь ранить или даже убить кого-нибудь из готских воинов.

Сейчас у Эйриха есть шестьдесят бойцов, но могло быть семьдесят два, если бы не амбициозный план Зевты…

«Жаль, что я не могу немного ускорить время», – подумал Эйрих, – «чтобы побыстрее перестать быть сопляком, не воспринимаемым никем всерьёз…»

Будь у него полная власть над этой неполной сотней, лишних потерь бы удалось избежать. Жалко ли ему этих людей? Как людей – не жалко. А вот как воинов…

Отец Григорий истово крестился, шепча слова молитвы. Вероятно, молится за успех дела.

Методичное истребление римлян было несколько омрачено тем, что кто-то из них забрался на крышу и вылез из соломы. В готов внизу полетели дротики.

Эйрих, не желающий терять ещё несколько воинов совершенно зазря, вскинул лук, взял прицел и выстрелил.

Стрела врезалась в наплечник римлянина, бесполезно упав на солому. Мальчик не расстроился, потому что понимал, что такое бывает, это жизнь. Римлянин, не ожидавший такого поворота, исчез в соломе крыши.

Некоторое время спустя, римляне перестали хаотично прыгать из окон.

Возможны были два варианта – притерпелись к дыму или готовят какую-нибудь пакость…

– Сдавайтесь! – крикнул Зевта. – Я обещаю вам жизнь!

Тишина стала ответом.

– Или мы подожжём бражный дом, и вы сгорите заживо! – предупредил отец римлян. – Даю вам шестьдесят ударов сердца! Если не выйдете без оружия, бросим факел на крышу и вы сгорите!

– Надо сжигать их сразу, – неодобрительно сообщил ему Эйрих. – Ты только что лишил нас преимущества внезапности.

– Что ты говоришь такое? – поморщился Зевта. – Ты сам говорил Брете, что можно выменять ценных римлян на золото и серебро…

– Этих надо убивать, – покачал головой Эйрих. – Иначе родичи убитых дружинников не поймут нас.

– Ты прав, конечно… – после небольшого обдумывания слов сына, ответил Зевта. – Эх, а я-то больше надеялся на Валамира… Но вон оно как оказалось… Подождём, что решат римляне, после чего подожжём.

Но римляне не стали ждать собственного сожжения, а пошли в слаженную атаку из восточных окон.

Первые полезшие, естественно, погибли, а вот остальные сумели оттеснить копейщиков назад, но затем увязли в схватке с усилительными десятками, оставленными на случай подобного прорыва. Это тоже идея Эйриха, но Зевта её присвоил, выдав воинам за свою придумку. Эйриху не жаль, потому что Зевта – это его прикрытие и способ закрепиться во власти в будущем.

Не став тратить время зря, мальчик пробежал на заранее выбранную позицию и вновь вскинул лук. Римляне отвоевали себе немного пространства, потому что их выбралось человек двадцать, поэтому Эйрих мог открыть стрельбу с минимумом риска задеть своих.