Чингисхан. Сотрясая вселенную

Римлянин исхудал на скромной пище, выглядел уже не таким сильным, как раньше, но такова цена непокорности. На больных ногах он выполнял хозяйственные работы, ходил много и испытывал боль при каждом шаге. Особенно тяжело ему было во время посевной, а также при сборе урожая.

Земледелие Эйрих не уважал, но его отношение к делу имело мало значения, потому что именно от зерна зависит их выживание. Можешь быть хоть тысячу раз кочевником, но то, как ты будешь жить, тебе продиктует твой желудок, а не разум.

В этих краях много мест, которые можно было бы использовать как пастбища, но Эйрих не сумел уговорить отца купить овец. Зевта не любил гуннов и считал, что уподобление гуннам – это урон чести. Слов, чтобы переубедить его, у Эйриха не нашлось. А ведь овцы – это не только вкусное и полезное мясо, но еще и шерсть, которую можно пустить на изготовление одежды.

Решение отца расстраивало, но поделать с этим пока что ничего нельзя. Единственная надежда – достичь четырнадцати, завести жену, построить отдельный дом и жить самостоятельно, своим умом. И в этом сильно поможет участие в набегах на римлян.

Повечерело. На площади разожгли костры. Селяне начали собираться. Эйрих закрепил на себе колчан, но не за спиной, как это делают готы, а на поясе, по-гуннски. Это вызывало неодобрение отца, но он, как опытный воин, прекрасно понимал, что каждый использует оружие так, как ему удобнее.

– Славный люд готский!!! – заорал отец Григорий.

Священник уже накидался в бражном доме, что было видно по красному лицу и нетвердой стойке.

– В сей славный день святого Феврония мы чествуем юношей, претендующих на места подле нашего вождя, могучего Бреты! – продолжил священник.

В отличие от остальных жителей безымянной деревни, отец Григорий тщательно брился, не позволяя себе отпускать бороду. Пусть он был готом, проповедовал арианскую веру, но от паствы своей умышленно дистанцировался. Эйрих давно следил за жизнью этого человека, потому что ему очень хотелось узнать подробности о вере во Христа и о том, соответствует ли она его представлениям о религии. Оказалось, что соответствует. Эйрих не нашел в этой религии отрицания единого Бога, поэтому мог спать спокойно. Ариане могут называть Тенгри как хотят, это ведь просто люди, а вот другие христиане…

У других христиан, по словам отца Григория, есть непонятный концепт с триединством единого бога, который Эйрих, честно говоря, не понял.

«Как может бог состоять из трех? – в очередной раз задал он себе вопрос. – Только нечестивые колдуны могут такое придумать, ведь бог может быть только один, Тенгри, остальное – колдовство и волхование».

Во время формирования своей державы Темучжин старался не трогать людей из-за их религиозных взглядов. В степи верили в разных богов, верующих было много, поэтому, если навязать всем своего бога и свое видение, то это станет неискоренимой причиной для раздора. Внутренний религиозный раздор, когда ты ведешь войну со всем миром, это губительно. Поэтому Темучжин действовал, как лис: верховный бог может быть только один, но называть его могут по-разному. Многобожцев в степи было мало, их мнения можно было не спрашивать, а остальные с охотой приняли новое установление. И несторианцы, и буддисты, и тенгрианцы… Это работало там, должно работать и здесь.

А христиане юга (не все, конечно, но многие) придумали какую-то Троицу, резко конфликтующую с тем, к чему привык Эйрих. Когда он обретет силу и власть, надо будет разобраться со всем этим. Арианство его полностью устраивает, поэтому оно станет доминирующим, когда Эйрих захватит и покорит тут все…

Это были весьма смелые заявления, даже несмотря на то, что юноша ими ни с кем не делился, но Темучжин уже захватывал почти всю вселенную один раз. Поэтому у него были основания полагать, что и здесь он сможет повторить прежний успех.

Отец Григорий говорил что-то еще, но его не слушал не только Эйрих, но и примерно половина собравшихся. Люди перешептывались, тихо спорили о вероятном победителе, а также рассуждали о возможности осеннего набега. Мальчик слушал доносящиеся до него беседы внимательно, так как в такой вот молве могут скрываться интересные сведения.

Но долго священнику говорить не дал вождь, вручив тому рог с медом. Священник быстро заткнулся, заглушив свою речь жадными глотками.

– Сначала воины докажут свое мастерство в танце, затем – в схватке на копьях, потом – в метании топоров, а затем и в искусстве стрельбы из лука или метания дротиков, – заговорил, тоже изрядно хмельной, вождь Брета. – Мансра, музыку!

К этому этапу Эйрих был готов. Темучжин танцевать не любил и считал, что танец – недостойный воина вид развлечения. Некоторые монголы были с этим не согласны, но где они теперь? Готы же танцевать любили, особенно после хмельных возлияний…

Претендентов было тридцать семь человек: ради испытания приехали юноши из всех соседних деревень, также участвующих в набегах. Эйрих был самым юным из них, поэтому остальные на него смотрели снисходительно.