Чингисхан

Как и предвидел Чингис, в Северном Китае, как только завершится его завоевание, главным будет организовать управление. Военные действия в том регионе были практически приостановлены в связи с походом на Хорезм, смертью великого полководца Мухали в 1223 году и смертью са мого Чингиса в 1227-м. Многое из достигнутого было утрачено. Потерпев поражение в войне 1230–1231 годов, Угедэй последовал предсмертному совету отца и заключил мир с Сунь, вторгся с помощью младшего брата Тули и великого полководца Субудая в Цзинь и осадил Кайфэн. Оставив осаду на Субудая, братья-ханы разбили лагерь в горах под Бейджином. Здесь при невыясненных обстоятельствах Тули умер, и Монголия перешла к Угедэю. В 1234 году Кайфэн пал, все мужчины — члены семейства Цзинь были умерщвлены, и в Северном Китае установилось верховенство монголов.

Как поступить с новым приобретением? Об этом монгольские лидеры продолжали спорить между собой с момента воцарения Угедэя. Страна была разорена точно таким же образом, как был разорен Хорезм, но в масштабах, которые сегодня кажутся просто невразумительными. По документам Цзинь, в начале X I I I века население страны составляло 40 миллионов человек, к 12 34 году оно сократилось до 10 миллионов, когда монголы провели первую официальную перепись.[8] Монгольские князья продавали жителей Цзинь в рабство целыми общинами; избежавшие пленения, дезертиры и беженцы переполняли храмы. Несколько членов нового двора в Каракоруме предложили простейшее для такого хаотического состояния страны решение — геноцид. Какая польза от крестьян? Их труд никому не нужен, у них ничего не отберешь, потому что они не имеют никаких ценностей, и к тому же от них можно ждать враждебных выступлений. Они стоят меньше коров и лошадей, давайте заменим их коровами и лошадьми. Самое лучшее — это всех перебить, сколько бы миллионов их ни было, землю обратим в пастбища. У 10 000 воинов уйдет не так много времени, чтобы перерезать по тысяче человек каждому. Так можно было бы очень быстро очистить всю страну.

Эти безумные рассуждения помешал превратить в действия Янь Луй Чу Цзай. Несколько лет он был ближайшим помощником зятя Чингиса в китайском отделе зачаточного секретариата хана и работал с группой ученых, составлявших проекты указов на монгольском, китайском и несколько позже на тангутском языках. Чу Цзай осуществлял дело своей жизни, суть которого состояла в том, чтобы помочь Небесам, остановившим свой выбор на данном правителе, преобразовать варварство и невежество в добродетель и мудрость. Мечта его была вместе и революционной, и утопической, сырым материалом для эксперимента — лежащий в руинах Северный Китай. Чу Цзай стремился применять конфуцианские правила успешного управления, одновременно поощряя буддизм для культивирования разума, но его конечной целью было создание общества, которое перерастет конфуцианство, приблизительно так же, как коммунисты предвидели общество, которое через социализм придет к коммунизму. Поначалу все у него складывалось удачно. Его сподвижники, выступавшие в роли писарей, переводчиков, эмиссаров, астрологов и сборщиков налогов, показали себя очень полезными в деле управления вновь завоеванными землями. Он оказывался очень вовремя и к месту в нескольких городах — Самарканде, Линчжоу, Кайфэне — и спасал там библиотеки, исторические ценности и ученых.

Он предложил Угедэю план. Очень хорошо представляя себе, что монголам китайская цивилизация не нужна, если не будет приносить материальной выгоды, он указал, что если крестьяне будут процветать, с них можно будет взимать налоги и таким образом развивать экономику. Для этого он наметил неслыханный в Китае, не говоря уже о Монголии, план восстановления и управления. Во-первых, гражданские власти должны быть отделены от военных, которым свойственна произвольная и своекорыстная жестокость. Цзинь следует разделить на десять районов, в каждом иметь налоговый аппарат, который облагал бы крестьян налогами и взимал с горожан подушный налог, налоги должны уплачиваться шелком, серебром или зерном, все доходы от налогов идут в государственную казну. Даосское духовенство, разжиревшее и увеличившееся на пожалованном Чингисом персональном освобождении от уплаты налогов, обклады валось налогами на храмовые сборы и законами против дальнейшего присвоения буддийских храмов.