Чингисхан

Все эти страсти разгораются вокруг места, о существовании которого, не говоря уже о его содержимом, все еще ведутся горячие споры. Источники сведений о месте захоронения Чингиса анализировали бессчетное количество раз, и при этом именитыми учеными, и большинство из них сходятся во мнении, что оно должно быть на «солнечной стороне» (т. е. на южной стороне) Бурхан Халдуна, который сего дня называется Хан Хентей, о чем косвенно, но не прямо, говорит Саган. Но ряд очень уважаемых монгольских исследователей все еще сомневается в том, что Бурхан Халдун — это и есть сегодняшняя гора Хан Хентей. Даже если предположить, что это одно и то же, то нужно иметь в виду, что гора, в сущности, представляет собой хребет и имеет две вершины — одна высотой 362 метра и вторая 2452 метра, расстояние между ними около 20 километров. Наша стрелка, если бы она существовала физически, всегда показывала бы на южные склоны этой скирды — площадь ее где-то 100 квадратных километров порытых лесом кряжей, торфянистых плато, глубоких ущелий и голых нагорий, и ни одной дороги или тропы, туда очень сложно добраться, и еще труднее выбраться оттуда. Ближайшая мощеная дорога находится в ближайшем городке Монгоморт, и до него километров семьдесят.

Если принять во внимание, что иностранцев, которые посещали Монголию до того, как она стала вторым коммунистическим государством в 1924 году, можно пересчитать едва ли не по пальцам, что после этого она была почти наглухо закрыта до следующей революции 1992 года и что природные условия там просто ужасные — зимой все покрыто льдом и болотами летом, — если все это принять во внимание, то вряд ли приходится удивляться тому, как мало было до самого последнего времени совершено в деле поиска могилы Чингиса.

Исключение составил прежде всего восточногерманский ученый Йоханнес Шуберт из университета Карла Маркса в Лейпциге,[14] который вместе с монгольским коллегой Перле для исследования горы предпринял недельную экспедицию. Он был первым европейцем, взобравшимся на нее, и подробно описывает, насколько трудно подняться на нее и с какими тяготами связано все путешествие. Это было в 1961 году, но звучит как рассказ путешественника, дошедший до нас из Средних веков.

Как и положено экспедиции, Шуберт выехал из Монгоморта с четырьмя местными монголами, обслуживавшими караван из 13 лошадей, и они шли, вытянувшись цепочкой, друг за другом, через заросли ивняка, по много раз переходя Керулен, то на один его берег, то на другой, и это был нелегкий переход для пожилого человека, которому скоро должно было стукнуть шестьдесят пять лет. На второй вечер один из сопровождающих, Дамба, погнался за оленем и упал; все думали, что он уже пропал, когда он кое-как добрался до лагеря с пораненной рукой. На следующий день они наткнулись на заросший и серьезно разрушившийся явно насыпной холм — 95 шагов в длину, 65 в ширину и 8 метров в высоту, что заставило Шуберта задуматься: горы, вода, густой лес, неподалеку от Бурхан Халдуна — не могила ли это Чингиса? Нет, решил он, почти определенно это гуннская могила, напоминание о том, что веками до Чингиса это было местом захоронений.

Потом они двинулись дальше, через хребет вверх по течению реки Богд (Святая), проводники то и дело указывали то на медвежий помет, то на мелькнувшего за деревьями лося. У подножия Хан Хентей попалось овоиз стволов и веток деревьев, где местные жители оставляли лоскуты ткани и кусочки хлеба, сахар и творог. По-видимому, неодобрительное отношение коммунистических властей мало сказывалось на почитании Чингиса. Здесь они заночевали в третий раз, поранившийся Дамба настойчиво просился на охоту, снова упал и на этот раз сломал ключицу. Другой проводник помчался на лошади в Монгоморт за доктором (наездник, врач с помощником добрались до них через три дня). К этому времени другой из проводников подстрелил лося и приехал в лагерь, таща за собой окровавленное мясо по земле. Мясо нарезали, насадили на палки и сделали превосходный кебаб, поддержавший их силы накануне подъема, к которому они приступили на следующий день.

Подъем был очень тяжелый: лесная чаща, густой подле сок, упавшие деревья, вырывающиеся из-под ног камни, одни только оленьи тропы. Экспедиция вышла на заросшую террасу еще с двумя ово, очень большими, там же они нашли чугунные котлы на трех ножках и бронзовый сосуд. Вокруг были россыпи полукруглых изразцов, черепки посуды, об ломки деревянных лакированных чаш, гвозди и скобы. Шуберт догадался, что это остатки храма, построенного Камалом, внуком Чингиса, в XIII веке.