Чингисхан

Останавливались мы только однажды по случаю редкого события — мы увидели еще один автомобиль, это был «УАЗ», как две капли воды похожий на наш. Такое событие предоставляет шанс поболтать и выкурить по сигарете, а также облегчить мочевой пузырь, про такое событие монголы говорят «присмотреть за лошадьми». Во встретившейся нам машине сидела пара, восхитительно юная, красивая и интернациональная. Он монгол с искусно подстриженными бобриком волосами, она стройная блондинка-бродяжка из Эстонии. Они встретились в Токио, влюбились друг в друга и обручились. Выходцы с двух крайних оконечностей бывшей советской империи, они говорили по-русски, как на втором род ном языке, но между собой общались по-английски. Как он сообщил нам, выпуская дым через поджатые губы, его отец был преподавателем истории в Улан-Баторском военном училище. Может быть, мне стоит встретиться с ним. Но я, по — видимому, не произвел на него достаточного впечатления, и он больше не возвращался к этому вопросу, как будто на дороге из Авраги английские писатели шли по двое за тугрик.

Эти земли были частью предыстории Монголии. Мы спустились с невысокого хребта на заливные луга, детище маленькой речки Хорх, которая в одном месте образовывала мелкое озерцо. Баатар повел нас вверх к скалистому отрогу другого хребта, откуда перед нами, как на карте, развернулось прошлое. Во все стороны не было видно ни одной юрты, но я стоял на месте, которое когда-то заполонили монгольские стяги. Тысячу лет назад струившаяся под нами речушка разливалась на многие километры, и эти плодородные луга в каменном веке привлекали племена людей сочными травами и изобилием живности. Гора, на которую мы взобрались, когда-то возвышалась над берегом озера, а там, ниже, за завалами камней и под карнизами скалы, неглубокие пещеры, подле них были мастерские. Я различал на стенах очертания петроглифов, изображавших фигуры людей и животных. Спускаясь по склону горы, Баатар нагнулся и поманил меня к себе. В руках у него была горсть разноцветных камешков, сколов с разного рода артефактов, наконечников стрел, дротиков, ножей, которыми пользовались и торговали, наверное, по всей Монголии. Здесь, в этой широкой и часто посещавшейся долине и еще одной, что подальше, где разливается Онон, около 800 года н. э. впервые поселились монголы.

Слияние Онона и Хорха сегодня выглядит почти так же, как тогда, если абстрагироваться от маленького городишки Биндера, — кучки потемневших бревенчатых домов с разбитыми автомашинами колеями пыльных дорог. Монголы по — прежнему чувствуют себя как дома в саванне с разбросанными тут и там елями и кленами и в этой изрезанной невысоки ми холмами долине, где среди скал и возвышенностей неторопливо переваливается через мели Онон. Ныне новоприбывшим нет нужды устанавливать юрты. На склоне холма над рекой разбит летний лагерь праздничных юрт, они вы строились ровной шеренгой за свежевыкрашенным заборчиком. Сейчас там никто не живет, нет ни гостей, ни обслуживающего персонала.

Но затем последовала типично монгольская смена событий, и надвигавшаяся проблема обернулась удовольствием. В городе уже приметили наш автомобиль. Тут же замаячила машина с двумя молодыми женщинами в элегантных небесно-голубых гээрах, традиционных, до щиколотки халатах. Они старались запустить генератор, чтобы включить освещение и кухонную плиту. Не было горючего. Хишиг свозил их в город и обратно, и лагерь возродился к жизни, загорелись лампочки, на столе появилась еда, и нам сообщили добрую новость: на почте Биндера есть черно-белый телевизор. Дело было в воскресенье, 30 июня. После ужина мы поехали в го род, набились в дощатый домик, служивший постовым отделением, и, пробиваясь сквозь туман от статических помех и водки «Чингисхан», посмотрели финальную игру мирового чемпионата по футболу Бразилия-Германия, счет — 2:0.