Чингисхан

В течение нескольких лет монголы были погружены в пучину анархии. Наступили худшие времена. Через два поколения, как утверждает «Тайная история», мудрец, пожелавший придать успехам Чингиса еще больше блеска, напомнил своему хану об этих пропащих временах, когда

Поверхность земли
Вывернулась наизнанку,
И все монголы пошли друг на друга.

В этом ввергнутом в хаос и бездну нищеты мире один из мелких родовых вождей по имени Ейсуге стал отцом будущего Чингисхана. Даже «Тайная история», обычно склонная придавать семье Чингиса видный статус, ханом его не называет. Но он был внуком Кабула, хана, который подергал цзиньского императора за бороду и который был важной фигурой в своем клане борджигинов. Поскольку кланы — практически расширенные семьи — укреплялись, а потом, со сменой поколений, распадались, редкие кланы сохраняли надолго свою идентичность, но борджигины были гордой сплоченной группой, которая могла проследить 150 лет семейной истории, начиная с того туманного периода, сведения о котором граничили между действительностью и легендой, когда борджигины были одним из всего лишь пяти кланов. Ко времени, о котором ведется речь, борджигины сплотили восемнадцать других кланов, но при этом сохранили свою идентичность, выступая в качестве своего рода царского дома (люди до сих пор с гордостью говорят, что они борджигины, особенно это стало престижным после падения коммунизма). Ейсуге наверняка был хорошо известен среди людей, которые кочевали по степи и охотились на лесистых горных склонах на севере вдоль нынешней сибирской границы.

В молодости Ейсуге не терял времени даром и постепенно набирался жизненного опыта, который потом пришелся ему очень кстати. Главное, к чему он стремился, было создание и укрепление кланов и союзов. Одним из потенциальных союзников было соседнее на западе тюркское племя кераитов. История кераитов почти непросветная тьма, хотя некоторые интересные подробности до нас дошли.

К 1180 году кераиты уже два столетия номинально были христианами. Два кераитских вождя, отец и сын, даже носи ли христианское греко-латинское имя Маркус Кириякос. Они принадлежали к почти забытой в наши дни христианской секте, называвшейся по имени ересиарха V века Нестора, преданного анафеме за провозглашение равенства двух природ Христа — божественной и человеческой. По существу, этот тезис означал отрицание непорочного зачатия, которое, как проповедовал Нестор, ставило под сомнение человеческую природу Христа. Официальная анафема не положила конец несторианской ереси. Его последователи бежали в Персию и там начали процветать, проникли, распространяя свое вероучение, в Китай и Центральную Азию, где обратили в несторианство несколько племен, в том числе кераитов, и митрополит Мерва утверждал, что в 1009 году было крещено 200 000 человек. Эти мало похожие на правду сведения с неизмеримо преувеличенными цифрами отчасти послужили распространению в христианском мире поразительных и очень упорных слухов, будто бы в Центральной Азии живет царь, называвшийся в Европе «Престер Иоанн» («престер» произошло от искаженного «пресвитер», т. е. «священник»). Как уверял германский епископ, первым за писавший этот слух в 1145 году, Престер Иоанн, потомок Трех волхвов, в трудный час придет на помощь западным христианам. Позже эта небылица о еретической христианской секте и обращенных ею в Центральной Азии широко распространилась в Европе, когда христианские крестоносцы в Святой Земле столкнулись с мусульманами и стали уповать на то, что двигающиеся на запад и оставляющие после себя мертвую землю армии принадлежат Престеру Иоанну, спешащему на помощь осажденному Иерусалиму. Конечно же, это были монголы, ведомые Чингисханом.

В описываемый нами период во главе кераитов стоял Тогрул (по-тюркски «сокол»). История его жизни весьма красочная, в детстве его дважды выкрадывали и выкупали, а к трону он поднялся по трупам своих дядей. Затем, вероятно в 1160-х годах, ему пришлось бежать от мести одного из родственников. Ейсуге помог ему вернуться к власти в своем клане. Как это он сделал, неизвестно, но, скорее всего, он собрал для Тогрула войско, что свидетельствует о том, что Ейсуге пользовался определенным авторитетом. После этого Тогрул и Ейсуге стали «клятвенными братьями», по крови, и этот альянс через некоторое время сыграет особую роль в возрождении монголов.