Чингиз-хан

Джэбэ Нойон и Субудай Багатур не оставили после себя ничего, что могло бы помочь запечатлеть их облик, только перечень великих и страшных деяний — вот все, что осталось от них. Все великие личности Монгольской галактики столь же туманны. Сказать что-либо об индивидуальных чертах, им присущих, очень трудно.

Поэтому всякий взявшийся описывать то время, окажется в очень невыгодном положении, ибо будет ограничен жестокой необходимостью описывать события, а не людей, их вызвавших.

Например, известно, что Чингиз-хану было 50 лет, когда он выступил в свой первый великий поход; и что в течение последующих 16 лет, до дня своей смерти, именно он был единственным бессменным главнокомандующим во всех основных сражениях. Еще более примечательно то, что для современного представителя Азии 50 лет — возраст уже наступившей старости.

Правда, китайский историк Чан Чунь оставил нам немало сведений о личной жизни старого хана, но, как истинный китаец, Чан Чунь более сконцентрирован на своем собственном мировоззрении и философии, чем на детальном описании величайшей личности Азии.

Правда и то, что существуют монгольские предания и легенды, собранные в книге Саган (Санан) Сэцэна, но они в такой же степени касаются исторических событий, в какой песни гомеровской «Илиады» отражают историю Трои.

Столь же затруднительно иногда бывает устанавливать точную дату событий и их топографию. Причиной этого может служить то обстоятельство, что на первом этапе контакт монголов с цивилизацией происходил средствами борьбы на истребление и полное уничтожение врага. Поэтому письменные источники, из которых известные востоковеды черпают свои сведения, были написаны много лет спустя после происшедших событий. Таким образом, в их труды закрадываются ошибки при определении «времени и места». Это создает трудности даже современным первоклассным историкам. В. В. Бартольд, великий русский историк, претендующий на использование материалов, которых не было в руках историка д’Оссона, не смог ясно и всесторонне остановиться на военном искусстве монголов, хотя и в труде д’Оссона чувствуется недостаток в хороших картах и точной топографии.

Работа Дж. Дугласа тоже не слишком ясна в этом отношении. Мне потребовалось много месяцев, чтобы распутать и уяснить себе слишком запутанную нить его повествования.

Труд, предлагаемый ныне читателю, впервые был опубликован в ежеквартальном «Журнале канадской обороны» за 1932–1933 годы, но дальнейшие исследования потребовали переработки и изменения всего опубликованного произведения.

Со своей стороны должен поблагодарить генерал-майора Э. Мак-Ноутона, полковника Э. Бернса и майора К. Стюарта за их советы и критические замечания.

Я должен поблагодарить также доктора Мелдрэма Стюарта за математическое уточнение даты солнечного затмения, упомянутого в записях Чан Чуня, ибо именно оно обеспечило меня точной хронологической опорой для установления всей истории монгольской катастрофы.

Глава I МОНГОЛЬСКИЙ ВОИН

Узрите: народ придет с севера, и это будет великий народ, и в руках его будут луки и копья, и люди эти будут жестоки и никому не будет от них пощады.

Глас их будет рокотать подобно морскому прибою. Они будут на конях и все как один поднимутся для битвы.

Книга пророка Иеремии. I, 41, 42

Если мы обратим взгляд в прошлое, во времена, предшествующие императорскому Риму, к эпохе древних цивилизаций Восточного Средиземноморья, и даже еще ранее, к великим дням Древнего Вавилона, то сразу заметим, что вместо безоблачного неба над горизонтом нависают тучи, грозящие однажды разразиться неминуемой катастрофой.