«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время)

Согласно «Шаджарат ал-атрак», родословная Гуйличи (Ак-Тэмура) следующая: Ак-Тэмур б. Небья (Банья) б. Курак-огул б. Октай б. Чингис-хан[265]. Несомненно, несколько поколений в данной генеалогии пропущено – вряд ли правнук Угедэя мог дожить до начала XV в.! Тем не менее происхождение Гуйличи от Угедэя в силу вышеприведённых причин представляется вполне достоверным.

Возведение на трон Монголии потомка Угедэя объясняется теми же причинами, что и приход к власти его родичей в других улусах Чингизидов: противоборствующим потомкам Тулуя был противопоставлен представитель другой ветви – более «захудалый», не имевший прочных связей и владений в монгольских степях и потому вынужденный всецело подчиняться своему покровителю. Таким покровителем являлся ойратский племенной вождь Угэчи-Хашига (некоторые авторы даже склонны отождествлять его с Гуйличи). Однако, как и в случае с Али-султаном в Мавераннахре, происхождение Гуйличи, поначалу приведшее его на трон, в конечном счёте сыграло против него: он был убит своими противниками именно как не имевший права на трон, поскольку не принадлежал к роду «традиционных» хаганов[266]. Любопытно отметить, что, например, в монгольском историческом сочинении XVII в. «Шара туджи» («Жёлтая история») упоминание о Гуйличи вообще отсутствует: после умершего в 1399 г. Элбэг-хана трон переходит к его старшему сыну Гун-Тэмур-хану, а затем к его младшему брату Улдзэй-Тэмур-хану, после него к сыну последнего – Дэлбэгу[267]. Вполне вероятно, что Гуйличи / Ак-Тэмур являлся соперником Гун-Тэмура и, возможно, Улдзэй-Тэмура в начале его правления.

9. После гибели Гуйличи / Ак-Тэмура в год земли-мыши (1408 г.) власть в Монголии на некоторое время вновь полностью оказалась в руках потомков Хубилая, которых поддерживали восточномонгольские племенные князья. Однако в год дерева-змеи (1425 г.), после гибели Дэлбэг-хана, на монгольском троне оказывается ещё один Угедэид – Агсагалдай, принявший тронное имя Адай-хаган[268] и являвшийся, согласно «Шаджарат ал-атрак», сыном Ак-Тэмура[269]. Как и его отец, он был противопоставлен западными монголами – ойратами, своим восточным соперникам, поддерживавшим потомков Тулуя. Покровителем Адая был ойратский Аруктай-тайши, вскоре после гибели которого, в год земли-лошади (1438 г.), был свергнут и убит и сам Адай-хаган, и власть в Монголии окончательно закрепилась за потомками Хубилая и сохранялась за ними вплоть до нач. ХХ в.[270] Обратим внимание на то, что в упомянутой «Шара туджи» Адай-тайджи (после восшествия на престол – Адай-хаган) упоминается как «потомок Эдзэна (т. е. Чингиса)»[271]: с одной стороны, автор сочинения не относит его к потомкам Тулуя, но вместе с тем и не упоминает о его происхождении от Угедэя. Сообщение «Шаджарат ал-атрак» о его происхождении, таким образом, представляется уникальным, но, в силу приведённых выше аргументов, достаточно достоверным.

Таким образом, практически одновременно (30–40-е гг. XV в.) завершилось царствование потомков Угедэя в Мавераннахре – улусе Чагатая, и Монголии – улусе Тулуя.

Итак, подводя итоги нашего исследования, можно сделать следующие выводы:

1. Угедэиды, официально лишившиеся права на трон Монгольской империи в сер. XIII в., а затем и собственного улуса в нач. XIV в., оставались, тем не менее, законными претендентами на трон в любом государстве Чингизидов как прямые потомки Чингис-хана по мужской линии.

2. Выбор претендента на трон именно из рода Угедэя представлял собой попытку найти политический компромисс в междоусобной борьбе представителей разных ветвей Чингизидов. И если первый случай такого выбора (Хайду) представлял собой компромисс с семейством самих Угедэидов, то все последующие случаи – попытки возведения на трон нейтрального кандидата, а не одного из представителей более влиятельных семейств «золотого рода». Такими же соображениями нередко руководствовались влиятельные фигуры на монгольском пост-имперском пространстве в разные времена, например, ещё в XVIII в. башкирская знать пыталась сплотить население вокруг «внеклановой фигуры» монарха, призывая последнего из числа крымских, казахских или каракалпакских Чингизидов и даже из джунгарского правящего рода[272].

3. Привлекательность претендентов из рода Угедэя в глазах их покровителей (всесильных временщиков в Мавераннахре, Иране и Монголии) объяснялась тем, что Угедэиды принадлежали к захудалой, можно сказать, находящейся в забвении ветви рода Чингис-хана, не обладали в этих государствах ни владениями, ни связями с влиятельными эмирами и потому всецело находились в зависимости от своих покровителей и не имели возможности претендовать на какую бы то ни было реальную власть. Зависимость их от временщиков была тем больше ещё и потому, что в качестве номинальных правителей на трон возводились представители тех ветвей дома Угедэя, которые прежде вообще никогда не занимали трон, тогда как потомки Гуюка, Ширэмуна, Хайду, являвшихся великими ханами, в качестве претендентов на трон даже не рассматривались.