Чиновник для особых поручений

Но, в том-то и дело, что человек — существо непостоянное. Даже то поколение, которое помнило «плохие» времена, в лучшие дни тоже начинают мечтать, чтобы правитель стал идеальным. Одно радует — взбунтовать сытый народ намного труднее, чем голодный.

Голодные люди примут любого тирана, лишь бы дал работу и накормил. А сытому подавай вольности и послабления. И, чтобы царь, президент, генсек или кто он там ещё, обязательно был белее ангелова крыла, и завёрнут в хрустящий целлофан. Люди-то, может, и не вспомнили бы об этом, если бы не просвещённая наша квази-интеллигенция.

А она непреклонна — кровавый тиран — и точка! Не будет голов — придумают, не вопрос. Примеров тьма — Иван Грозный, Ричард III Глостер, да мало ли… Словно головы правители рубят не за преступления, а из чисто садистского удовольствия. Поневоле задумаешься — как остальные-то уцелели, рядом с этаким-то зверем.

Потому-то и нужно каждому обывателю денно и нощно помнить, что «первое лицо» непогрешимо и количество голов на колах никоим образом не ставят этого факта под сомнение. В противном случае — Фронда или другая оппозиция, затем разруха и голод, и, как следствие — приход к власти нового «тирана», который накормит и обогреет. В общем, всё пойдёт по накатанной.

«Прямо, хоть пиши „Пособие для начинающего самодержца“» — ухмыльнулся про себя Стас.

— Вспомнили что-то, — поинтересовался Столыпин.

— Обдумывал ещё раз своего протеже, — слукавил опер.

— И как? Любопытно знать — к какому выводу вы пришли?

— Выводите его из-под удара, Пётр Аркадьевич, — убеждённо сказал Стас. — Ей-ей, он того стоит.

— Ну, смотрите, — с явным сомнением пожал плечами тот. — Доверяюсь вам. Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Ещё бы он не знал! Поняв, что упёртого самодержца уже ничего не спасёт, Стас сделал ставку на Февральскую революцию. Вариант с Временным Правительством ему, конечно, нравился ещё меньше, чем правление Николая II, но тут уже возможны варианты. Пресловутые «десять министров-капиталистов», как и «душка Керенский» по уши были в масонстве, но это бы полбеды. Масонство, вопреки общепринятому мнению, опасно не само по себе, как учение. Оно опасно, именно, как среда, в которой иностранные разведки резвятся, как у себя дома.

Ведь, если вдуматься, может ли быть, чтобы общество с жёсткой вертикальной структурой, в которой разглашение смерти подобно, (причём, в самом прямом смысле слова) создаваться только затем, чтобы просветить мир и сделать его лучше? Долго ли такая ниша пустой простоит? Стоит какой-нибудь разведке «инфицировать» одного Мастера (при том, что он, как ни крути, простой смертный, то есть, и жизнь, и деньги любит так же, как и все прочие) — и всё! Ибо приказы старшего не обсуждаются, болтать чревато, а «задание» всегда сумеют подать в красивой упаковке.

И десятки людей, свято уверенных, что исполняют тайные задания «во имя братства и счастья всех людей», реально подрывали устои собственной отчизны. Словно спятившие бобры, грызущие основание плотины, где находится их хатка.

Столыпина, при таком раскладе, конечно же, придётся использовать «втёмную», поелику возможно. А сколько именно он будет пребывать в заблуждении, сказать трудно — дядька очень умный и проницательный. Он и сейчас уже чувствует, что тут что-то не то.

О том, что произойдёт, когда он «прозреет», Стасу и думать не хотелось. Но он уже твёрдо знал, что не остановится. Даже если самому придётся Диктатором стать. Главное, конечно, Россию от Первой Мировой уберечь, а дальше поглядим, как карта ляжет.

Крепкие кони трамбовали заснеженную дорогу коваными копытами. Кутаясь в тулупы, покрикивали на них возчики, время от времени соскакивая с саней и, грея подмерзавшие ноги, шагали рядом. Морозец придавливал, оседая куржаком на овчинных воротах, шапках и лошадиных мордах. Обоз вытянулся почти на полверсты и сейчас приближался к очередному постоялому двору, где люди могли поесть горячих щей и выпить «для сугреву» по маленькой. Хозяин был хоть и молод, но с таким не забалуешь.

Попробовал, было, ему купчина, на свою голову подсунуть залежалые съестные припасы. И, будучи уличённым в том, огрёб по сытой морде при всём честном народе. Сунувшиеся было на выручку купцовы приказчики, увидев лютые глаза обидчика поверх пистолетного ствола, отступили и, суетливо подняв и отряхнув благодетеля, ретировались от греха подальше. Жалоба успеха не имела. Губернатор, многозначительно кхыкая и кося глазом на портрет царя-батюшки, намекнул, что слишком большие люди стоят за этой экспедицией и встревать в это дело весьма чревато.

Купчина ушёл не солоно хлебавши, а слухи о произошедшем инциденте разлетелись окрест и все последующие закупки проходили без сучка и задоринки. Выступивший обоз проводили с заметным облегчением, а начавшийся снег укрыл его мутным пологом от любопытных глаз.