Чиновник его величества

Макурин благодушно кивнул. С Никодимом он воевать не собирался, подвинул немного старика и достаточно. Уровни слишком разные. Он — дворянин, коллежский асессор, и с недавнего времени камер-юнкер. А Никодим — из простых людей, комнатная слуга. Одна важность — рядом с августейшими.

Мажордом быстро прокомандовал. В комнате оказались софа, стулья и стол. На стене появились все-таки не ковер, а гобелены, все одно хорошо. А на полу — темно-красные дорожки.

— Ну вот, другое дело, — удовлетворенно сказал Макурин, осмотрев обстановку, — теперь можно сразу сказать — здесь начинаются личные покои императора.

— Да уж, — слегка почесал лицо кончиками пальцев Никодим, — как-то я об этом раньше не подумал.

Андрей Георгиевич ничего не успел ответить, поскольку в комнату вихрем влетела Анастасия Татищева.

— Ой! — озвучила она, — куда я попала?

Внимательно осмотрела на комнату, на людей, успокоилась. — Как здесь красиво стало и уютно! — удивилась она. Сообщила Макурину, как бы не видя остальных: — его императорское величество Александра Федоровна попросила меня посмотреть, есть ли здесь дежурный. Успокою ее.

К этому моменту Никодим с другими слугами уже ушли, зато Мишка — вихрастый нескладный парень, которого сегодня поймал на небрежном дежурстве сам Николай I — пришел на свой пост.

Андрей Георгиевич посмотрел на нагловатый вид, на хитроватые глаза и даже не стал проводить педагогическую работу по поводу неявки. Лишь предупредил:

— Еще раз так провинишься, отправлю под арест на гауптвахту. А потом в гвардейскую полуроту новичком. Будут тебя учить на армейского офицера.

Мишка, похоже, не поверил. А зря. Макурин собирался оправить его по стандартному пути дворянского недоросля — рекрутство в полуроте и офицерство в армии. Туда ему и дорога, раз не сумел дежурить при императорской семье.

Девица Татищева, любопытно стрельнув на попаданца, выскользнула обратно в покои императрицы. Интересно, а Николай I уже говорил со своей женой Александрой Федоровной, а та со своей фрейлиной? Что-то девушка очень уж внимательно присматривает, как на вероятного жениха. Смотри, с огнем играешь, он ведь и не против! Поймает за… за… ну, пусть будет руку. И не отпустит!

Дверь снова открылась и на этот раз вышла Александра Федоровна со старшей дочерью Марией. Остальных детей — мал-мала меньше, тоже повели — гулять. На улице было довольно холодно, но Николай I, вслед за своим отцом Павлом I, считал, что детей надо с малолетства закаливать. и детей отправили на мороз. Ну, тут Андрей Георгиевич был ему не указ. Дети это слишком субъективно и очень не просто. Старший же сын цесаревич Александр — будущий Александр II Освободитель — уже ушел с отцом. Видимо, учиться быть государем.

Фрейлина Анастасия Татищева, уходя последней, закрыла покои императрицы. Зачем, тут кто-то ворует? Девушка, разумеется не ответила, да попаданец и в слух не спросил. Он еще в XXI веке научил себя, что любопытной Варваре всегда отрывают нос. Будет больно и крови много вытечет на одежду. И что меньше знаешь = дольше живешь. Зато Анастасия, пользуясь тем, что дежурный Михаил что-то уронил под стол и теперь доставал, а может просто не хотел видеть надоедливую фрейлину, вдруг показала Андрею Георгиевичу язык и, смеясь, убежала в коридор.

Макурин же от неожиданности лишь сумел удивиться. К этому времени эта озорница уже убежала и ему только глубокомысленно посмотреть на закрытую дверь. И, пожалуй все. От обеда до ужина Николай I со своим сыном работали. Ну как можно с малолетним подростком (12 лет) работать? Скорее учить. Но ему, делопроизводителю и камер-юнкеру необходимо быть с ним. Оставил означенный пост за ненадежным Михаилом (а что делать!) и отправился в рабочий кабинет. Надо хотя бы спросить, нужен ли он его императорскому величеству или нет?

Вообще при Николае I было два рабочих кабинета — официальный, для приема разных лиц и делегаций и личный, просто для работы. Насколько Андрей Георгиевич понял, Николай I работал с ним именно в личном рабочем кабинете. Однако, какой почет!

Он осторожно постучал в кабинет и дождавшись разрешающего возгласа, осторожно вошел. Николай I с Александром сидели за рабочим столом и занимались: Николай сочинял августейшее послание губернаторам Сибири, а сын учился, как это надо делать.

— Вы вовремя, Андрей Георгиевич, — заметил император, — я уже хотел за вами послать, дабы вы могли писать, как всегда.

— Конечно, ваше императорское величество, — ответил Макурин. Это его прямая работа, надо трудится, — позвольте только я скоро приготовлюсь.

Вытащил из несессера листы бумаги, чернильницу, перо и небольшой ножик. Попробовал перышко — острое ли? Взял ножик, на листе бумаги, чтобы не осталось мусора, заострил кончик пера. Теперь можно было писать. Вопросительно посмотрел на государя. Николай правильно его понял, начал диктовать текст.