Чиновникъ Особых поручений (СИ)

Не выдержав обидного намека, импозантный генерал и в недавнем прошлом — военный министр и президент-министр, то есть фактический глава сербского правительства, поджал губы, собираясь резкой фразой завершить неудавшиеся переговоры. К счастью — не успел.

— В отношении Королевства Сербии и Царства Болгарского мне на ум скорее приходит такая фраза как «испытывающие временные затруднения». Вы со мной согласны?

Переглянувшись, послы возражать против такого определения не стали.

— Как я уже говорил, мы затеяли большое строительство — а работников надо чем-то кормить. Ваши прекрасные страны производят довольно много пшеницы, кукурузы и… Тому подобного провианта. Вы меня понимаете?

Болгарский дипломат, в царстве которого крестьяне тоже выращивали много всякого «провианта», с интересом уточнил, злостно проигнорировав при этом и открывшего рот для вопроса Груича, и всю воинскую субординацию разом:

— Как вы это видите, князь?!

— Скажем, Радко Рускович, в вашей стране возьмут и учредят некое предприятие — которое, в свою очередь, заключит договор с Русской аграрной компанией на реализацию нескольких партий своего зерна. Доставка до любого черноморского порта судами, и далее, до элеваторов в Казани и Челябинска — за ваш счет. Увы, но большое зернохранилище на три миллиона пудов[2]в Новороссийске обещают закончить только ближе к зиме следующего года…

Заметив, что коллега умудряется не только слушать, но и записывать основные моменты беседы, сербский дипломат немедля потянулся за карандашом и писчей бумагой.

— Как только зерно поступает на баланс элеваторов Агрокомпании, та покупает его по среднебиржевым ценам, перечисляя деньги на счета Сестрорецкой оружейной фабрики. Ну а та, в свою очередь — производит и отгружает все согласно вашим пожеланиям.

— Тоже в один из портов Черного моря?

Пальцами огладив усы, и заодно скрыв этим действом ехидную ухмылку, Долгин заметил:

— Турки будут на седьмом небе от счастья, конфисковав судно с таким грузом. Думаю, за подходящим предлогом дело не станет…

Обаятельно улыбнувшись, Александр резюмировал:

— Так что только по железной дороге. Думаю, подробности наших с вами договоров гораздо лучше проработает Вениамин Ильич?

Пожилой юрист, блеснув стеклышками очков, с готовностью и даже некоторым предвкушением подтвердил:

— Несомненно!

— Единственно, хотелось бы уточнить несколько незначительных моментов: Во-первых, какую модель нашей винтовки Мосина вы бы хотели получить. Во-вторых, ваши списки, господа: на мой взгляд, они не совсем полны…

— Эм? В каком смысле?..

Утянув от Лунева одну из стопочек с «хотелками», блондин небрежно ее пролистал:

— Нет автомобилей для старшего командного состава, полевых телефонов, биноклей, лазаретов — и еще некоторых вещей и амуниции, присущей любой серьезной армии. Я бы, пожалуй, добавил и небольшой патронный заводик или современный арсенал с ремонтными мастерскими. Ваш основной вероятный противник…

Агренев весьма выразительно покосился на богато украшенные ножны с турецкой саблей.

— Имеет гораздо больший мобилизационный ресурс, нежели вы — так что и расход огнеприпасов будет соответствующим.

— В списках указана артиллерия. Скорострельные пушки сделают численный перевес осман…

— Кхм? С вашего позволения, я все же договорю. В-третьих: насчет новой русской трехдюймовки одного нашего с вами желания недостаточно, потребуется Высочайшее решение.

Не сговариваясь, официальные представители своих стран в унисон заверили:

— Таковое непременно будет!!!

— О? Ну, гм…

— Князь, мне не вполне понятен ваш пассаж про винтовку?

Внезапно скрежетнув ножками стула по разноцветным бетонным «кирпичикам» пола, один из «клерков» оперативно сходил к ближайшему стенду, вернувшись от него сразу с двумя винтовками.

— Благодарю, Иван. Прошу, господа: вот эта сейчас состоит на вооружении Русской императорской армии. А вот эта модель является развитием первой…

Брякнув о поверхность дубового стола «стреляющим копьем комиссионным малокалиберным образца 1891 года», князь перехватил вторую винтовку поудобнее за цевье и основание вороненого штыка. Надавил, потянул — и граненая «игла» послушно сложилась, наполовину скрывшись в специально выбранном углублении ружейной ложи.

— По результатам армейских испытаний достоверно установленно, что нижние чины имеют необъяснимую склонность к утере штыков — а с такой конструкцией, господа, «пролюбить» часть оружия гораздо сложнее. В случае же необходимости… Раз-два, и штык в боевом положении.

Надо сказать, что лысина почтенного Вениамина Ильича и плоский кончик тридцатисантиметровой «иглы» блестели на свету закатного солнца совершенно одинаково.

— Второе усовершенствование касается магазинной коробки: вместимость оной увеличена до десяти патронов, что существенно повышает огневую производительность стрелка. Весьма полезное дело, если враг превосходит сербского солдата числом — не правда ли, господа?

Окинув опытным взглядом новенькую «мосинку»', опытный вояка Димитриев одобрительно кивнул. Но затем все же нейтральным тоном заметил: