Чиновникъ Особых поручений (СИ)

— О моих разногласиях с министром Дюпюи: французская полиция упорно не хочет возвращать кое-какую мою собственность.

Аккуратно запинывая под себя (вернее под кресло, на котором он сидел) вторую пустую бутылку, Великий князь Российской империи с интересом оглядел издырявленный портрет важного чиновника Республики и уточнил:

— У тебя что-то украли?!

— О да!.. Поляковы. Потом они сдохли, и тулонская полиция успела прибыть вперед моих людей, приглядывавших за банкирской семейкой — наложив лапу на остатки прибора.

— В смысле, наложив лапу? Погоди… Того самого, который ты мне показывал?!? Это же… Я поговорю с князем Урусовым, чтобы он предпринял все возможные усилия по возвращению Прибора!

— Наш посол птица гордая: пока не пнешь, дела исполнять не полетит…

Кашлянув, молодой Романов крутнул головой, с некоторым усилием отодвигая мысли о том самом приборе, благодаря которому удалось найти на Балтике несколько затонувших кораблей с натуральными сокровищами на борту. Он его конечно видел, и даже несколько раз держал в руках, и уж тем более был в курсе того, как все было на самом деле с тем злополучным пожаром… Чертовы Поляковы, чтоб им!.. Такие перспективы, такие возможности пропали из-за их тупой жадности!!! Хотя, может, можно что-то восстановить?.. Вновь дернув головой, словно породистый (и весьма) рысак, младший брат русского царя предельно серьезно пообещал:

— Мы вытряхнем из Дюпюи все, что забрали его ищейки — но чуть позже. Пока же… Александэр, мне очень нужна твоя помощь.

Не раздумывая и не сомневаясь, желтоглазый мужчина кивнул:

— Конечно. А в чем?

Выслушав друга, блондин пригладил растрепанную шевелюру, примерно минуту молчал, затем вздел себя на ноги и двинулся на выход из спальни, лаконично пояснив сей внезапный порыв:

— Надо освежиться.

Четверть часа спустя, чисто выбритый и сменивший одежду сиятельный аристократ вернулся обратно, на ходу укладывая расческой влажные после недавнего душа волосы.

— Пойдем в гостиную, а то у меня тут… Пыльно.

Хохотнув, августейший гость отопнул очередную бутылку из-под вина и послушно покинул кресло, сменив его через пару минут на крепкий венский стул.

— Давай еще раз повторим. Какие-то воры завладели личным архивом покойной светлейшей княгини Юрьевской.

— Так.

— И потребовали за него выкуп в ПЯТЬ миллионов!?!

Кивнув, Великий князь педантично уточнил:

— Пять миллионов фунтов стерлингов мелкими банкнотами.

— Причем потребовали у твоего брата, государя-императора Всероссийского?

И на это нахмурившийся Михаил тоже согласно кивнул, наблюдая, как его друг мнет кончиками пальцев свою переносицу.

— И чтобы деньги им передали непременно при твоем непосредственном участии?

— Мне это тоже не нравится.

Откинувшись на спинку своего стула, тридцатилетний рюрикович вздохнул и заметил:

— В какое интересное время мы с тобой живем, Мишель! Вымогать у Главы русского императорского Дома почти пятьдесят миллионов рублей всего лишь за семейный архив его деда… Мда.

Помолчав, князь на пределе слышимости поинтересовался:

— Что вообще такого в этом собрании, что позволяет шантажистам надеяться на успех их крайне сомнительного предприятия? Или это тайна?

Великий князь придвинулся поближе и так же тихо ответил:

— Там личная переписка дедушки с княжной Долгоруковой.

Подождав, но так и не дождавшись каких-то новых подробностей, Агренев непритворно удивился:

— И все? Платить ТАКИЕ деньги всего лишь за письма двух влюбленных, которые затем сочетались законным браком?.. Пф! Плюнуть и растереть, Мишель. Тем более со смерти твоего grand-pere[7]прошло много времени, и любые компрометирующие сведения изрядно утратили в свежести. Да, возможно эта интимная переписка и станет достоянием общественности, но никакого особого вреда…

Глядя на страдальчески скривившегося внука императора Александра Второго, его светловолосый тезка едва заметно удивился. Затем задумался и понимающе кивнул:

— Политика. В тех письмах какие-то сведения, бросающие тень на членов Династии? Тогда понятно!.. Недаром я так не люблю всю эту политическую грязь.

Еще сильнее погрустнев, молодой Романов внес окончательную ясность:

— Дедушка часто иллюстрировал свои послания весьма откровенными рисунками себя и княжны в… В костюмах Адама и Евы. И нелициприятно высказывался об некоторых членах Династии.

— Хм?

— Многих, на самом деле — и некоторые дядюшки и тетюшки, о которых он писал, здравствуют и поныне. Кроме того, там должна быть переписка с английской королевой Викторией: она в молодости приятельствовала с grand-pere, пока они не разошлись во взглядах из-за политики. Ну и последнее: дедушка и княжна несколько раз устраивали фотографические сессии. В стиле ню.

Вздохнув, молодой Романов с некоторым усилием закончил:

— Все последствия возможного скандала для Династии трудно предположить, но даже если просто опубликуют всего одну фотокарточку!.. Или письмо принцессы Виктории… Впрочем, думаю, ты и сам все прекрасно понимаешь.

— Что, совсем без одежды? Вот же merde!!![8]