Чиновник в разведке

Но сейчас, в данном случае, с изменённой внешностью и новыми личными документами губернатор находился в разведке, чтобы жестоко и справедливо наказать Рината Рустамовича. Если бы, всё-таки, Ахнанов щедро делился с президентом, лично с Муниным и ещё с теми, с кем надо, то на его «шалости» Алевтин закрыл бы глаза. Так обычно всегда и происходило во многих городах и весях Воропании. Но борзеть-то не надо. Кругом, как говорится, свои ребята и девчата, и такая вот происходит… ерундовина с морковиной. Никуда такое не годится.

Липового начальника службы собственной безопасности Серафима Авангардовича Жучилова чиновник встретил добрыми пожеланиями. Ахнагов коротко сообщил видоизменённому Мунину, что будет внимательно наблюдать за поведением своего нового сотрудника, рекомендованного ему уважаемыми господами.

– Если ты, Серафим, какая-нибудь подсадная утка, – предупредил его Ахнагов, – я лично утоплю тебя в самом глубоком месте, рядом с моим замечательным островом.

– Обижаете, Ринат Рустамович, – застенчиво, но почти резво ответил Жучилов-Мунин. – Да я за вас и вашу собственность любому пасть порву! Сделаю это без всяких сомнений и угрызений совести.

– Поддерживаю такое рвение. Такое понятие, как «совесть» нынче не котируется. Но если ты брешешь, то сразу же пойдёшь куда-нибудь подальше, например, на курсы машинистов бульдозера. Это я могу устроить.

– Ну, какой их меня бульдозерист? Лучше уж я буду вам служить верой и правдой, Ринат Рустамович и таким господам, как вы.

– Тогда, хорошо. Но, один хрен, ты здесь человек временный. С собой в Заокеанские Штаты я никого не возьму, заменю всех воропаевских лакеев на иностранных. Они гораздо культурней, чем все воропаевские «шестёрки». Приступай к своим обязанностям!

Проблем с этим не имелось, поэтому Алевтин Скорбеевич, он же, в данном случае, Серафим Авангардович, так и поступил. Разведка – дело серьёзное, и тому же Штирлицу не так легко было. Об этом Мунин помнил и кино про это ещё в раннем детстве двадцать два раза смотрел. В Воропании имелся и свой Штирлиц. Понятно, что Высшие Силы и не собирались придумывать везде и всюду новые географические названия, чтобы удобней было работать их представителям и менеджерам в разных мирах и обителях.

Прибыл сюда Ахнагов, перед основательным и окончательным побегом в Заокеанию, разумеется, не один, а со своими, в основном, процветающими и не очень, но давними друзьями, с большой группой красивых юных девушек, с людьми, обслуживающими его, и рок-группой со странным названием «Протест Тритона»…

Всех перечислять нет и смысла. Ринат Рустамович любил, чрезмерно обожал за пределами Воропании показать себя, подчеркнуть, что он очень богатый, уважаемый человек. Здесь, на дальних землях, он ничего не опасался. Тем более, он знал, что очень скоро присоединится к своим родственникам, уже находящимся в самой демократической стране мира, то есть в Заокеанских Штатах. Что касается его гостей и буквально всего обслуживающего персонала, то их отправят на теплоходах в Воропанию. Кому положено, понятное дело, он напоследок неплохо заплатит.

А на поведение скрытых негодяев он ещё посмотрит. Если есть возможность сэкономить «лишнюю копейку», то он так и поступит.

Естественно, в комфортабельных условиях, созданных, как бы, и для других уважаемых господ и дам, и Ринат Рустамович ощущал себя довольно счастливым. Ему на должности областного министра строительства осточертело изображать из себя нищего. До каких же пор? Пора уже не просто жить, а привольно и на самую широкую ногу. Он создан для этого, он – особенный человек и со временем станет ещё… особенней.

На этом острове совсем не были смешными и нелепыми разговоры о том, что руководителям государства, прежде всего, лично господину Слепозадову следует материально и морально поддерживать «бизнесменов», а народ уж… как-нибудь потом начнёт процветать. Короче говоря, богатым следует богатеть, а бедным – беднеть. У одних под колёсами крутых иномарок – широкая, комфортабельная дорогу, у других под их босыми ногами – тернистая тропа, которая ведёт к глубокой пропасти. Но, всё же, у бездомных и нищих осталась надежда на то, что в следующей жизни для них что-то переменится в лучшую сторону.

Если такое положение дел вызывал громогласный и истерический смех и негодование, то строго в истинно народной среде. Не за высокими горами пряталось то время, назревающий исторический момент активного бунта подавляющего числа нормальных, адекватных людей. Правда, не «простые», а «сложные» господа и дамы надеялись, что ничего подобного в Воропании никогда не произойдёт. А напрасно.

Они не учли того, что мерзкие «аксиомы», в судорожной спешке сляпанные из такого уж и свежего дерьма, весьма сомнительны и недолговременны. Они являлись катализатором раздражения, растущего негодования и протеста подавляющего большинства населения этой страны. На благодатной почве, конечно же, вместе с полезными растениями всходят и сорняки. Но они ведь таковыми и останутся, поэтому их существование недолговечно и нежелательно..