Чё за дела, брат?

- Как – это чего ты будешь делать с «золотой звездой»? Быть Героем Советского Союза или Героем России - это очень почётно. Будут приглашать на встречи со школьни- ками. Дадут льготы. Потом ещё…

- Какие льготы?- этот пункт меня очень заинтересовал.

- Бесплатный проезд в городском транспорте. За квартиру не будешь сто процентов платить. Что еще?

И вдруг меня как током дёрнуло, хотя, в жизни меня ни разу током не дёргало и не било (это одно и тоже или разница всё же есть?) и поэтому я сравнить не мог, но всё равно мне показалось, что меня как током дёрнуло.

- Равиль, я убивал фашистов не потому, что хочу получить «Золотую звезду», а потому, чтобы оккупанты не топтали бы нашу землю.

- Это правильно,- одобрил мой собеседник.- Но стимул для борьбы с врагами должен быть. Одно дело, если ты перебьешь те же два батальона, и о тебе никто не вспомнит. И другое дело, когда ты перебьешь те же два батальона, но тебе будут почёт, уважение и льготы.

- Товарищи красноармейцы,- обратился к нам тот самый товарищ майор, которого назначили, если так можно выразиться, начальником караула, охраняющего выход из тоннеля,- залезайте в ту машину. Ваших погибших товарищей повезут на этой. Вам нужно отдохнуть и подкрепиться.

Я протянул руку:

- До свиданья, Равиль.

- Пока, Антон.

То, что я скидывал на землю, закинул в кузов. Грузовик ехал небыстро. Слегка покачивало, и я задремал. И был уверен в том, что мои однополчане последовали моему примеру.

- Товарищи красноармейцы, вылезайте,- услышал я голос товарища полковника и открыл глаза.

Возле товарища полковника крутился какой-то маленький и худенький капита -нишка. Он был настолько мал и худ, что даже небольшой Тугаев рядом с этим офицером казался богатырём.

- Строиться возле машины!- рявкнул капитанчик.

А зачем на нас рявкать? Нас же не на гауптвахту собрались вести, а… А куда? Или этот капитанишка вырабатывает командный голос, или выслуживается перед начальни -ком, гоняя подчинённых. А может, он рявкает потому, чтобы бойцы знали - кто у них отец- командир и, случайно не затоптали бы.

- Товарищи красноармейцы,- начал товарищ полковник,- мне майор Тареев сообщил, что вы выполнили мой приказ, и я объявляю вам благодарность.

- Служим трудовому народу,- дружно отчеканили мы, знакомые каждому красноармейцу слова.

- Хорошо служите, ребята. Очень хорошо. А сейчас можете скинуть с себя бронежилеты, каски, оружие и всё это отдайте капитану Дынскому.

- Товарищ полковник, разрешите обратиться. Красноармеец Кузьменко.

- Обратитесь.

- А приборы ночного видения сдавать?

- Солдат, ты тупой или Ваньку валяешь?- рявкнул капитанчик.- Сказали же, что оружие сдать, значит, надо всё сдать.

- Не надо кричать,- товарищ полковник посмотрел на Дынского.

- Но прибор ночного видения - это не оружие и поэтому я в замешательстве и не знаю - как поступить.

Я улыбнулся, Тугаев хмыкнул.

- Извините, товарищ Кузьменко. Это я забыл о приборе ночного видения,- спокойно ответил товарищ Вещагин.- Конечно, его тоже надо сдать.

Честно говоря, я не понял - почему мой тёзка решил задать такой вопрос. То ли ему хотелось позлить этого горлопана Дынского, то ли после боевых действий, длившихся почти сутки, решил нас хоть немного развеселить.

Мы выполнили приказ товарища полковника и нас снова повели в баню. Я мылся вчера, а у моих однополчан помывка была почти месяц назад. А когда водными процедурами можно было заняться? То оборонялись, то отступали. Правда, купались в реках. Но купаться и мыться - это разные вещи. После посещения бани всем выдали новую форму, вкусно накормили и отвели в казарму. Такая работа службы тыла нам очень понравилась. Кроме нас, красноармейцев, других бойцов, я имею в виду воинов из будущего, в спальном помещении никого не было. Я дрых, не просыпаясь, до самого подъёма, который был в пятнадцать ноль-ноль. Я и подольше бы поспал, но почувствовал, что неплохо было бы подкрепиться. Моё желание совпало с распорядком дня. Дынский повёл нас в столовую. Он же, вместо дневального, крикнул:

- Товарищи красноармейцы, подъём!

Капитанишка говорил громко, чётко, но уже не рявкал. Видно, товарищ полковник объяснил ему, что мы хоть по званию и младше его, но родились во втором, начале третьего десятилетиях двадцатого века. А он, этот офицерик, когда родился? Лет через шестьдесят после нашего рождения. Ну и что, что сейчас нам чуть за двадцать лет, а ему около тридцати. Всё равно мы его старше. Да мы ему в дедушки годимся, а он на нас рявкал, как на школяров. Несправедливо? Несправедливо.

После сытного и вкусного обеда снова захотелось спать, но Дынский приказал нам сесть на табуреты возле какого-то чёрного короба со стеклом и сказал, что будем смотреть кино о войне.

- Товарищи красноармейцы, не пугайтесь,- предупредил офицерик.- Этот предмет называется телевизор, и я его включаю.