Чёрная дыра. Сборник рассказов

Теперь постоянно ощущал за спиной стену. Я сильнее прижимался к спинке кресла, но и это не помогало. В конторе я спрашивал про священника и про храм, но мне всё рассказывали небылицы о каком-то настоятеле, построившем три церкви. О нём был наслышан и прежде, но симпатий к нему не питал, так как именно он некогда потеснил одного знакомого батюшку. Однако слышал и много хорошего. Будучи монахом, он не был женат, следовательно, слухи о брошенных им детях, ловко подхваченные моими коллегами, по меньшей мере несостоятельны. Тем более байки о якобы загадочном убийстве жены. И, конечно, не могло быть и речи о каких-то там трёх любовницах. Видимо, в умах моих коллег количество любовниц непременно зависело от количества построенных храмов. Наверное, я произнёс свои мысли вслух, отчего, вероятно, шеф вдруг вызвался нас познакомить. Однако я попробовал сам. Сосредоточившись, очутился в огромном офисе. На стенах были лики, притягивали взор позолоченные ларцы. В здании было пусто, повсюду пахло свежей краской и тем, чем пахнет в магазинах. Подойдя к продавщице, спросил, могу ли видеть настоятеля. Она посмотрела на моё грязное и потрёпанное пальто и вежливо попросила выйти. Я повторил свою просьбу, и она сказала, что настоятель на каком-то собрании. Тем временем, почувствовав, что стена за спиной приближается и словно услышав шаги великана, я понял, что, если тотчас не выйти, эти стены дрогнут под мощью моей стены. Но мне не хотелось уйти ни с чем, поэтому, опасаясь, что меня перестанут слышать, поспешил рассказать обо всём если не священнику, то хотя бы тому, кого видел. Слишком торопясь, принялся говорить сбивчиво. Звенящая тишина заглушала слова, и невольно я перешёл на крик. Женщина перепуганно всполошилась, достала какой-то пульт и нажала на кнопку. Послышалось что-то, похожее на сигнализацию, чего я не успел дослушать из-за звенящей в голове тишины. Тут же меня будто катапультировало, и я почувствовал, что покинул то место. Но пока мне было не до того. Я продолжал наблюдать за растревоженной женщиной, вдыхая запахи ремонта, который, по-видимому, совсем недавно был проведён в этом не то офисе, не то магазине. Сидя в своём кресле, я слышал, как женщина дрожащим голосом описывала охранникам мою внешность. По её описанию я выглядел бомжом из подворотни. Припомнив же о шагах за спиной, прислушался.

Звучала поющая тишина. До ограды идти и идти. Но я всё ещё сидел в кресле, спиной прижавшись к стене.

***

Стена вобрала в себя кресло. И некуда стало присесть, чтоб подумать. Думалось только о том, как идти, но и идти уже было бессмысленно – ограда пропала из видимости. Вслед за креслом исчезли из памяти дом и вместе с ним Зинаида. А от стены отвлекали лишь мысли о службе.

Некуда присесть – какое-то время это меня беспокоило, но не то чтобы сильно расстраивало. В конторе кресло всегда было занято, но, в сущности, было ли оно моим?

Отвлекло неотложное дело; работа – это всё, что осталось; не то, о чём думалось, но хоть что-то.

Конечно, очутившись в комнате, не упустил из внимания кресло. Должно быть, его хозяин не из тех, кто залёживается, и если захочет, то справится без него. Пожалуй, инвалидное кресло – единственная не нужная в комнате вещь. Подумалось, что неизлечим лишь скорбный взгляд на лице его матери. Пока он сидел, прижимаясь к стене, у меня было время опробовать кресло. А болезнь и о чём думал он – работа для тех, кто вернётся её продолжить. Почувствовав, что мы с ним по разные стороны, я побыл там, пока не ушёл священник. Откуда-то из-за стены напоследок услышал:

– Я мог бы писать иконы.

– Их пишут в мастерских, – уходя, обронил священник.

И я поспешил за ним, но не смог перейти через стену.

***

Бесконечная темнота. Скучно непрестанно стоять – невольно приходится думать об этом. Идти вдоль стены бесполезно, уйти невозможно и некуда. И даже не облокотиться – между мной и стеной словно пропасть. Как в испорченном радио, отовсюду слышны помехи.

О, если бы не замерцала ограда, не показалась калитка и в неё не вошла Зинаида!

Она прошла сквозь меня и шагнула в пропасть. Внезапно пропали помехи, прибавили звук и зажёгся свет. В стене приоткрылась дверь, чтобы я догадался, откуда поёт тишина.

Первым делом подумал о кресле – вернуть своё, и уже не страшна темнота. Но, вошедши, убедился, что нет ничего: ни могилы, ни плачущей королевы.

Там, внутри, много думал, зачем непрестанно стоять? Оглянувшись, приметил, что и мало кто понимает. Год за годом потом, стоя там, рядом с Зинаидой, всё пытался осмыслить; и был настолько сосредоточен, что старался уже не оглядываться; но всё равно оглядываясь, замечал, что и другие оглядываются, будто ищут кого-то, как на кладбище ищут могилы. Никогда не оглядывалась лишь Зинаида. И тогда я понял, что, если бы она оглянулась, я бы тотчас превратился в могилу, а она – в рыдающую над троном королеву, и в пустой ограде неоткуда бы было петь тишине.

Чёрная дыра

***

– Где я, святой отец?..

– Я не святой отец… Впрочем, называйте как хотите.

Подумав, священник сказал: