«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Высшее руководство принимало все меры для своевременного выполнения поставленных задач по строительству линии укреплений как в 1940-м, так и в 1941 годах. Однако реалии были таковы, что ни промышленность, ни местные органы, ни военное руководство по строительству укрепрайонов не были в состоянии выполнить поставленные задачи, так как помимо строительства линии УРов у всех были масштабные и сложные проблемы, решение которых никто не отменял.

В результате, к началу войны план строительства долговременных железобетонных сооружений был выполнен не более чем на 25%. Удалось построить около 2500 железобетонных сооружений, но из них лишь около 1000 получили артиллерию. В остальных устанавливались пулемёты. Построили всего около 20% намеченных узлов обороны, но только 5% из них находились в боевом состоянии. План строительства наземных линий связи выполнили на 32%, а подземных – только на 13 %, противотанковых заграждений – на 25%. Маскировка большинства ДОСов была неудовлетворительной [14;87], [72;129]. Выше приводилось описание Владимир-Волынского УРа. В описании говорилось о степени готовности оборонительных сооружений УРа. Ситуация, имевшая место к началу войны во Владимир-Волынском УРе, не была исключительной. Это было правилом.

В целом, УРы по новой границе имели малую глубину обороны, включавшую в себя только одну полосу при отсутствии подготовленных рубежей в тылу, равномерное расположение оборонительных сооружений вдоль фронта без уплотнения их на наиболее важных направлениях, слишком широкие промежутки между узлами обороны, далеко не всегда связанными наземными и подземными ходами сообщений [72;129], [14;130].

Нельзя не отметить, что к началу войны УРы имели малочисленные и слабо обученные гарнизоны. Так, в уже упоминавшемся Владимир-Волынском УРе по штату должно было находиться около 10 тысяч человек, в реальности на 22 июня 1941 года его гарнизон состоял из 2 085 человек [72;127-128].

Недостатки в проектировании, незавершённость строительства, неукомплектованность вооружением и личным составом заставляют современных исследователей давать всем УРам на новой границе характеристики «к обороне готов ограниченно» или «к обороне не готов» [38;152-153].

В то же время делается, на наш взгляд, весьма обоснованный вывод, что УРы на новой границе «несмотря на все недостатки» представляли собой «довольно развитую инженерную основу для ведения упорной обороны войсками дивизий первого эшелона армии, но при условии своевременного занятия ими подготовленных сооружений (выделено нами – И. Д., В. С.)» [72;129].

Ну, а какова судьба укреплённых районов на старых рубежах СССР? Что сталось с ними после сдвига границы на запад и прекращения работ по их строительству и реконструкции?

Начальник Главного военно-инженерного управления Красной Армии в «Соображениях по использованию укрепрайонов по старой западной и северо-западной границе» отмечал, что «существующие укрепрайоны должны быть подготовлены в качестве второй укреплённой зоны, занимаемой полевыми войсками на широком фронте» [14;70].

На практике это требовало не только оставления в укрепрайонах на старой границе определённого количества войск и специального оборудования, но и их содержания и обслуживания. Но на всё сил и средств не хватало. Более того, после проведения рекогносцировки нового района пулемётные батальоны имущество и вооружение, принадлежавшее оставляемому укрепрайону, увозили с собой. Так было в Ленинградском, Западном Особом и Одесском военных округах. Прибывавший на место убывших частей и подразделений личный состав не только не знал укрепрайонов и их внутреннего оборудования, но и не имел средств для ведения боя и обеспечения нормального быта [14;70-71].