Чёрная орхидея

Он сам, к слову, одет, по обыкновению, с иголочки. Костюм-тройка безукоризненного чёрного цвета, галстук в тон и идеально выглаженная рубашка… Ничего не осталось от того мужчины, которого я нашла этим предрассветным утром в тренажёрном зале.

– Да, – соглашается Грин. – У меня возникли кое-какие неотложные дела в офисе компании, поэтому мы едем в город, – подбирает с кресла плащ и протягивает мне ладонь в приглашающем жесте. – Заодно, пока я буду занят, сможешь пройтись по торговому центру и купить себе что-то из разряда тех женских мелочей, которые тебе могут понадобиться.

Послушно поднимаюсь с места и позволяю англичанину надеть на меня верхнюю одежду. Нет, я совсем не думаю о том, какие такие внезапно неотложные дела могут возникнуть в воскресенье вечером, хотя то и кажется чрезвычайно подозрительным. Мысли занимает совершенно иной факт, ведь… Это мой шанс!

– Хорошо, – отзываюсь деланно равнодушно.

Мужчина никак не реагирует. Берёт меня за руку, и мы вместе покидаем пределы его поместья. В ближайшие полчаса, пока мы добираемся до назначенного места, он вообще со мной не разговаривает. И, только когда оказываемся перед высоким зданием, построенным специально для его медиахолдинга, англичанин снисходительно ставит в известность:

– Закери – твой личный телохранитель.

Перед нами стоит здоровенный чёрный внедорожник. Именно оттуда и появляется тот, о ком речь. Высокий блондин с мягким голубым взором в строгом тёмно-синем костюме останавливается перед капотом машины Маркуса и терпеливо ждёт, пока мы окажемся с ним рядом.

– Добрый вечер, – вежливо здоровается мужчина.

Выдавливаю из себя подобие приветственной улыбки, а вот мой спутник даже этим себя не обременяет.

– Через два часа, – сухо проговаривает брюнет.

Закери понятливо кивает, после чего владелец медиахолдинга оставляет нас, направившись внутрь здания. Мне же ничего не остаётся, как смириться с тем, что теперь у меня в наличии имеется персональная нянька, он же надзиратель.

– Куда мы? – интересуюсь, заметив, что двигатель автомобиля по-прежнему в рабочем состоянии.

Голубоглазый неопределённо пожимает плечами.

– А куда бы вам хотелось? – задаёт встречный вопрос и открывает для меня переднюю дверцу с пассажирской стороны. – Маркус сказал, вы собирались за покупками, – добавляет и закрывает дверцу, как только я располагаюсь на сидении.

Значит, ко мне он на «Вы», учитывая контекст английского диалекта, но при этом обращается к Грину по имени. Интересно…

– Подойдёт любой торговый центр, – произношу, как только Закери усаживается за руль и трогает внедорожник с места.

Честно говоря, при себе у меня нет ни единого фунта, чтобы я могла позволить себе приобрести хоть что-то, но тут же главное совсем не покупки.

– Ближайший в паре кварталов отсюда, – отзывается блондин.

Киваю машинально и отворачиваюсь к боковому окну, наблюдая за мелькающей панорамой горящих огней города. Моё подсознание до сих пор там, в той оранжерее редких капризных цветов, так что временная пауза позволяет переоценить произошедшие события… И завести диалог на новую тему.

– Давно вы знакомы с Маркусом? – спрашиваю негромко.

Не уверена, получу ли достоверный ответ. Но и не поинтересоваться не могу. Не потому, что действительно интересно. Просто я должна спросить.

– Давно, да, – отзывается мужчина.

К этому времени Закери останавливает внедорожник на подземной парковке торгового центра, поэтому продолжение следует через небольшую паузу.

– Оранжерея в его доме… С чёрными орхидеями. Очень красивая, – обозначаю вслух, но не вопросом – скорее, намёком.

Ведь мне, вроде как ничего толком не знающей о Грине, должно быть любопытно, что за связь такая между этими цветами и татуировкой, благодаря которой англичанин купил меня… то есть контракт со мной.

– Адриан, отец Маркуса, построил её для своей жены в качестве подарка ко дню свадьбы. Гвен очень любила орхидеи. Всегда лично ухаживала за оранжереей. Большую часть своих дней тратила только на это, – оправдывает мои ожидания голубоглазый и подаёт руку, помогая выбраться из автомобиля.

Он задерживает взгляд на моём запястье на пару секунд дольше, чем если бы это ничего не значило, а я невольно отдёргиваю ладонь, тем самым позволяя рукаву плаща вновь скрыть следы от недавнего связывания. И спешно ускоряю шаг, оказываясь спиной к телохранителю, чтобы было легче игнорировать пристальный изучающий взгляд цвета ясного летнего неба.

– Наверное, Маркус очень любит свою мать, если всё ещё заботится о сохранности оранжереи, – отпускаю замечание, беря направление в сторону лифтов.

Да, я затрагиваю слишком личный аспект чужой жизни, который, по идее, мне не стоит обсуждать, тем более с Закери. Пусть и делаю это намеренно. Именно поэтому и задерживаю дыхание в ожидании дальнейшего.

– С тех пор, как Гвен покончила с собой, Маркус даже не заходит туда, – отзывается мужчина и нажимает кнопку вызова лифта. – Теперь оранжереей занимаются четверо наёмных садовников. И то лишь потому, что это являлось неотъемлемой частью завещания Адриана.

А вот это уже открытие…

Нет, не о самоубийстве матери медиамагната.