Чёрная пантера с бирюзовыми глазами

В четыре руки мы быстро нарезали мясо и стали дружно его жарить на огромной сковородке, ничуть не мешая друг другу. Наши действия были настолько слажены, словно мы взаимодействовали годами. Мы словно были настроены на одну волну – что не особо удивляло, ведь мы явно были как-то связаны изначально, ещё до нашей встречи, а, возможно, и до моего рождения.

Судя по доносящимся сверху выстрелам и взрывам – Томас вновь вернулся к своей игре. Я решила не звать его – когда проголодается, тогда и придёт. А вот Лаки прискакал, как только запах жарящегося мяса разнёсся по дому, и получил свою порцию сполна. Наверное, мы совсем неправильно его кормим, но иначе я просто не могла. Лаки не был агрессивным попрошайкой, он не лез к еде, не скулил, не возил миску по полу, но он так умильно смотрел, сидя возле пустой миски, так деликатно касался колена своим прохладным носом, сидя под столом во время обеда, что отказать ему в лишнем вкусном, хотя, возможно, и не особо полезном кусочке, было просто невозможно. Кто знает, может, его раньше плохо кормили? Так неужели и теперь он будет ограничен в еде, как я когда-то? Неужели ему придётся есть сухой корм, когда настоящего мяса вокруг – просто завались? Нет уж, никто рядом со мной голодным не останется!

Я заметила, что Гейб смотрит на пса с доброй улыбкой, кормит с руки, а раза два погладил по голове. Похоже, его тысячелетняя фобия была побеждена.

Быстро утолив первый голод, мы, не торопясь, продолжили ужин, смакуя вкусные кусочки. В этот раз не было ни гарнира, ни подливки – одно только жареное мясо. Как оказалось – мы оба любили его сильно прожаренным, и способны были умять в неимоверном количестве, и даже без хлеба.

И в этот момент, когда мы молча поглощали бифштексы, мне пришла в голову одна мысль. Собственно она зародилась у меня в голове при первой встрече с Аланой, когда я ещё не знала, что она дочь Гейба. Но что-то всё время оказывалось важнее, отодвигало эту мысль на задний план. А теперешнее спокойное времяпровождение, наконец, чётко сформировало мой вопрос.

– Гейб, а кем Себастьян приходится Алане?

– Мужем, – Гейба явно удивил мой вопрос. Он ведь ещё в то утро мне это сказал. Ладно, сформулирую иначе.

– А кем он приходится твоему отцу?

– Ах, вот ты о чем... Себастьян – правнук одного из моих братьев. Следовательно, Алане он – внучатый племянник. Двоюродный, – уточнил он, немного подумав.

– Ясно. А кем тебе приходится Линда?

– Тоже внучатой племянницей. Но НЕ двоюродной.

– А сколько из вас женато не на человеческих женщинах?

– Много. Точной цифры я не помню, но больше половины. В основном это те, кто уже имеют детей. Но есть и исключения.

– Гейб, а разве это правильно? Вы же все – родственники!

– Ты только сейчас это поняла? – улыбнулся Гейб. – Миранда, в этом нет ничего плохого. Близкородственный брак не считается чем-то неприемлемым даже у людей. Это же не инцест. К тому же, если у людей близкородственные браки при злоупотреблении всё же несут в себе некую опасность, то мы от этого застрахованы на сто процентов. В остальном же мы имеем только плюсы.

– Опасность?

– Да. Джеффри объяснил бы тебе лучше, но и я попробую. Ты в курсе, чем чревато злоупотребление инбридингом?

– Злоупотребление чем?

– Близкородственным скрещиванием?

– Ну... – задумалась я. В голове крутилось что-то про наследственные заболевания и вырождение в испанском королевском семействе. – Дети могут родиться... неполноценными.

– Верно. Выныривают дефекты, прячущиеся в рецессивных генах. Особенно, если такое происходит у нескольких поколений. – Гейб замолчал, давая мне возможность самой сделать вывод.

– А у вас в таких браках детей не бывает.

– Точно. А это значит, что и дефектного потомства у нас не будет. Поскольку, в принципе не будет вообще никакого потомства. К тому же, мы инстинктивно избегаем слишком близкого родства. У нас нет ни одного брака или сексуальной связи между двоюродными, хотя для людей в большинстве стран это нормально и законодательно не запрещено. Это скорее вопрос морали и привычки.

– Да, я понимаю. Просто вдруг дошло, что все эти ваши браки – внутри одной семьи...

Гейб рассмеялся. Я с удивлением смотрела на него. Что смешного я сказала?

– Ах, Миранда, – отсмеявшись, пояснил-таки Гейб. – Ты путаешь нашу семью с династией испанских Габсбургов. Вот те, действительно, «варились в собственном соку», заключая практически все браки внутри семьи, пока не выродились. А у нас все матери – извне. Думаю, тебя слегка запутало наше внешнее сходство, верно?

– В общем, да. – Я вспомнила своё удивление тем, как похожи Алана и Себастьян, муж и жена. Но, если вдуматься, то да, не настолько уж и близкое у них родство на самом деле.