Чёрная пантера с бирюзовыми глазами

– Гейб, да они же просто твоя копия! – это уже Кристиан. – Здорово получилось.

Я шагнула в кухню и представила всем девочек, которые робко, но с любопытством, поглядывали на свою новую семью. Я назвала им имена присутствующих, и, чтобы пока не путать малышек, всех взрослых, кроме Гейба, представила дядями и тётей. А девочек – кузинами. Не объяснять же малышкам, что тот же Роджер приходится им пять-раз-правнучатым племянником. Успеют ещё разобраться в хитросплетении своего фамильного древа. Я и сама-то в нём пока не разобралась

Я увидела сложенные у стены части разобранной детской кроватки. Заметив мой взгляд, Роджер пояснил:

– Я принёс старую кроватку и высокий стульчик Вэнди. Они хранились у меня на чердаке, даже и сам не знаю, зачем. Вот и пригодились. Они, конечно, уже не новые, но сгодятся на первое время, пока вы не купите другие.

Я поблагодарила его, с улыбкой заметив, что в одной из торцевых стенок отсутствуют два прутка. Видимо, наши мысли сошлись, и Вэнди в своё время тоже предоставляли свободу таким же способом. Потом я подошла к столу, возле которого уже стояли два высоких стульчика.

– Подожди, не сажай пока! – воскликнул Кристиан, наводя на меня мобильник. – Я обещал Томасу сделать фотографию близняшек, ему ужасно любопытно на них посмотреть.

Сделав несколько снимков, Кристиан подхватил пару уже приготовленных судков с едой и умчался в сторону клиники.

Алана, подойдя ко мне, забрала у меня Кристи и посадила в высокий стульчик, а я усадила Кэтти в другой. Наблюдая, как Алана ставит перед девочками тарелки, в которых лежало пюре и мелко порезанные котлеты и куски курицы, я тихонько поинтересовалась:

– Им уже всё это можно? Там чеснок и перец.

– Не волнуйся, – улыбнулась мне Алана, доставая из шкафчика и повязывая на шею Кристи красивый нагрудник со слонёнком Думбо. Я заметила на полке целую стопку нагрудников. – Наши детки всеядны. Единственное ограничение – они должны быть в состоянии всё это прожевать. А сегодняшнее меню словно специально предназначено для их маленьких зубок.

– Хорошо, что Томас попросил котлет, – улыбнулась я в ответ, беря другой нагрудник, с Винни-Пухом, и повязывая его Кэтти. – Я вообще-то планировала снова нажарить бифштексов, я их больше люблю, но с ними малышкам было бы не справиться. Хотя, есть же блендер... Девочки, а почему вы не едите?

Обе малышки даже не взяли в руки ложки. Глядя голодными глазами на стоящую перед ними еду, они сидел, сложив ладошки перед грудью. Услышав мой вопрос, Кэтти подняла на меня глаза.

– Мы ждём молитву.

– Молитву? – удивилась я. И что теперь делать? Сама я была абсолютно не религиозна, такими же были и оборотни, насколько я успела понять. – Вы хотите, чтобы кто-то прочёл молитву?

А вдруг малышки без этого не смогут есть? Что делать? Лезть в Гугл? Или может, кто-нибудь из присутствующих всё же знает что-нибудь подходящее?

– Сестра Агнесса всегда читала молитву перед едой, а мы все должны были её повторять, – объяснила мне Кристи.

– А если кто-то начинал есть раньше, его выгоняли из-за стола, – добавила Кэтти печальным голосом.

– А молитва такая длинная, – вздохнула Кристи. – И непонятная.

– Даже не на нашем языке, – снова Кэтти. Я уже заметила, что девочки могли вести рассказ по очереди, дополняя друг друга.

– Меня однажды оставили за это без ужина, – пожаловалась Кристи. – А когда Кэтти хотела принести мне свою булочку, ей не разрешили. И булочку отобрали.

Я встретилась глазами с Гейбом, потом обвела взглядом всех присутствующий. У всех на лицах читалась одна мысль: «В каком же кошмарном месте жили малышки?»

– Так, девочки, помните, что я вам говорила про главное правило этого дома? В этом доме никто никогда не ходит голодным. А это значит, что никого не выгоняют из-за стола, пока они не наедятся досыта. И булочки ни у кого не отбирают. Поэтому берите ложки и ешьте без всякой молитвы. А если не наедитесь – просто попросите добавки. Еды у нас много, хватит всем.

К моей радости, девочки улыбнулись, схватили ложки, и стали жадно заглатывать пищу. А я отвернулась к холодильнику, чтобы девочки не видели моего лица, и, вцепившись пальцами в дверцу, пыталась отдышаться и подавить в себе чувство чёрной ненависти, накатывающее на меня волнами.

Крепкая рука обхватила меня за талию, другая аккуратно разогнула мои сведённые пальцы.

– Ты оставила вмятины на дверце, – прошептал мне в ухо любимый голос. – Успокойся, девочки теперь у нас, всё позади.

Развернувшись, я уткнулась Гейбу в грудь лицом, размазывая слезы по его футболке.

– Они такие крохи! – бормотала я, стараясь, чтобы девочки не услышали. – А их просто-напросто дрессировали! Да они же выглядят на полтора года, а то и меньше. Каким же нужно быть садистом, как нужно ненавидеть детей, чтобы лишать таких малышей еды?

– Я не знаю, Миранда. Это больше напоминает приюты девятнадцатого века, но никак не двадцать первого.

– Ладно, теперь девочки у нас, и, я надеюсь, они достаточно малы, чтобы забыть своё прошлое. Кстати, у нас есть кола?