Чёрная пантера с бирюзовыми глазами

– Не надо, – подал голос Томас, доставая из кармана мобильник. – Диктуйте. Я потом на комп сброшу, распечатаю, и даже ещё лучше получится.

Похвалив мальчика за сообразительность, я принялась инспектировать кухню. Кое-какая посуда там была, на первое время хватит, но никаких чистящих и моющих средств, никаких салфеток и полотенец. Холодильник был абсолютно пустым и выключенным из сети.

– А где вы берёте продукты? – поинтересовалась я, заметив отсутствие хоть чего-нибудь съестного на кухне или в кладовке.

– То, что мы тут производим, нужно просто заказать, и всё сразу же привезут. Или можно съездить в цеха или на ферму и там взять всё нужное.

– Бесплатно? – уточнила я, хотя Гейб об этом уже упоминал.

– Конечно! Это же для семьи!

– А что с другими продуктами?

– С этими сложнее. Магазина у нас тут нет, но зато он у нас есть в Огасте.

– У вас?

– Ну, у семьи. Это удобно вдвойне – с одной стороне мы реализуем там свою продукцию, ну, ту, которую не съедаем сами, а с другой – заказываем там всё, что нужно. С появлением интернета это стало легко. Мы делаем заказы в течение рабочего дня, а после закрытия магазина Зак, управляющий, грузит всё заказанное в свой фургон и привозит сюда.

– Бедняга, – покачала я головой. – После работы ещё и крюк такой делать, к вам заезжать. Вместо того чтобы ехать домой и отдыхать от работы.

Томас и Вэнди дружно рассмеялись.

– Рэнди, так Зак и едет домой, – отсмеявшись, объяснил Томас. – Он здесь живёт. Он один из нас.

– Да? Ну, тогда вы это здорово придумали!

– Это всё Гейб, – пояснил Томас. – Он считает, что так безопаснее, чем, если бы мы всей толпой ездили в Огасту за продуктами или другими вещами. Это не особо далеко, но лишний раз нам лучше бы там не светиться. Мы же типа закрытой религиозной общины и якобы из-за этого сторонимся посторонних людей. К Заку там все уже привыкли, но остальные туда не ездят. И если что-то нужно, чего нет у Зака, мы едем в Грейт-Фолс. Это дальше, зато безопаснее – город достаточно большой, чтобы в нём затеряться. А в Огасте населения меньше, чем вся наша семья.

– Логично. Ну, значит, пока твоя мама, Вэнди, не поправится, продукты запасать бессмысленно? Или твой папа умеет готовить?

– Конечно, умеет. Он бо́льшую часть жизни жил один, пришлось научиться.

– Ну, в таком случае, пусть сам и заказывает. Он тут лучше нас все ходы-выходы знает. А мы ограничимся пока только хозтоварами.

Следующие полтора часа мы переходили из комнаты в комнату и составляли список всего необходимого, что только могли вспомнить. Например, на кроватях было постельное белье, принесённое родственниками, но белья на замену не было. Не было так же вообще никаких предметов личной гигиены – нам пришлось составлять три разных списка, учитывая потребности каждого члена семьи.

Когда мы дошли до спальни Вэнди, которую оставили напоследок, она вдруг уселась на кровать и заплакала.

– Что случилось? – спросила я, сев рядом и приобняв её за плечи.

– Там остались все мои диски с музыкой и фильмами, – бормотала она сквозь слезы. – И коллекция музыкальных шкатулок. И новый ноутбук. И все мои заколки...

– Ну, заколки тебе сейчас вряд ли понадобятся, – попытался утешить её Томас, не особенно удачно, надо сказать. Поскольку Вэнди зарыдала ещё горше.

Но я считала эти её слёзы хорошим знаком. Если уж она начала так откровенно по-детски сокрушаться о вещах – значит, возвращается в привычную жизнь. Потому что, наконец-то осознала, что всё, более страшное, уже позади. Пока она была в плену, пока её родители были неизвестно где, ей было совершенно не до утерянных вещей. А теперь Вэнди достаточно расслабилась, чтобы снова сокрушаться об утерянных заколках и дисках.

– Я тебя понимаю, – гладя по голове прижавшуюся ко мне малышку, сказала я. – Правда, понимаю. Мне тоже когда-то пришлось потерять дорогие мне вещи.

– Когда ты сбежала из дома? – подняла голову Вэнди, всхлипывая, но уже не плача.

– Да. Я сбежала с одним рюкзаком, в котором, в основном, была одежда, предметы гигиены и кое-какие книги. Остальное мне пришлось оставить. Знаешь, у меня было целых три полки фарфоровых собачек. Почти коллекция. Первую я выпросила, когда мы были у кого-то в гостях. Мне было года два, и я этого не помню, но, по рассказам няни, я не выпускала её из рук ни днём, ни ночью. Даже купалась с ней. И, через пару дней, конечно же, уронила и разбила. И, чтобы хоть как-то остановить мой рёв, мне купили другую. А поскольку она меня не удовлетворила – ещё одну, потом ещё. Так и повелось – практически все знакомые дарили мне фарфоровых собачек. Так и накопилась почти сотня. Но, убегая из дома, я была вынуждена оставить их.

Пока я рассказывала, Вэнди постепенно прекратила всхлипывать, и теперь с интересом слушала меня. Как и Томас.

– Тебе было их очень жалко? – спросил он.