Чёрная река

Анкехьо, не дослушав, взревел и, уже никого не слушая, помчался вверх по лестнице. За ним кинулись панцирные ящеры, дожидавшиеся окончания разговора во дворе. Элселг, увернувшись от шипов, взлетел к потолку, стена синеватого сияния расступилась, и стадо ящеров ворвалось в просторную залу. Кесса блаженно вздохнула, попав из удушливой жары, пропахшей серой и пеплом, в приятную прохладу, и тут же завертела головой — в зале было на что посмотреть!

Двери за ними захлопнулись, и завеса аквамаринового мерцания сомкнулась — и Кесса, протянув к ней руку, почувствовала холодок на коже и волну мурашек по спине. «Вот уж куда лезть не надо…» — поёжилась она и отвернулась от дверей. Тулхур уже нетерпеливо встряхивался, небольшая мергеста подбежала и встала рядом с ним, и Улсу, ухватившись за её шипы, пересел к ней на спину. Кесса и Нингорс спешились, и нога Речницы утонула по щиколотку в мягких покровах. Посмотрев под ноги, странница увидела множество сложенных на полу покрывал, циновок и тканых дверных завес. Они были уложены старательно — так, чтобы не осталось просветов холодного камня, но их ничуть не берегли, и на них пестрело множество следов пыльных лап.

Тут жили панцирные ящеры, и для них посреди залы поставили множество корыт и чанов. Те, кто прибыл недавно, разбрелись по залу, кто-то прилёг отдохнуть, кто-то сунул нос в кормушку и разочарованно фыркнул — там было пусто. Тулхур, обнюхав морды подошедших к нему сородичей, негромко, но гулко зарычал и пошёл к стене. Там лежал крупный анкехьо с повязками на всех лапах. Даже его брюхо обмотали тонкой тканью, скрепив концы на спине. Крови на тряпицах не было, но они пожелтели от сукровицы.

Ящер, завидев пришельца, с трудом приподнял голову. Тулхур ткнулся носом ему в шею, осторожно подтолкнул его и отпрянул, шумно фыркая. Раненый гулко вздохнул и прикрыл глаза. Тулхур вздохнул в ответ и лёг рядом.

Кесса огляделась по сторонам, пересчитала ящеров с перевязанными лапами и заживающими рубцами на боках. Их было много, мало кому не досталось ни одной раны. Речница вспомнила мертвецов на улицах, иссушенные тела анкехьо и Вайганов, и зябко вздрогнула.

— Силы и славы вам, раненые воины Элока, — прошептала она, склонив голову. — Улсу! А где живут Вайганы? Куда улетел Энселг?

Огромная рыба, оставляя мерцающий след, нырнула в узкий коридор на другом краю залы. Она не прикасалась к дверям — они сами распахивались перед ней. За последней из них Кессе привиделась стоячая тёмная волна. Вайган нырнул в неё, и все двери с лязгом захлопнулись.

— Рыбы живут в воде, — усмехнулся Улсу. — Энселг присматривается к вам. Он не слишком скор в решениях. Ну да вы не за ним приехали, так? Вы голодны и устали. Найдите место для сна и ждите, я вернусь с едой.

Услышав слово «еда», все ящеры повернули к нему головы и дружно зашипели. Венгэт ухмыльнулся.

— Ты один кормишь их всех? — недоверчиво покачала головой Кесса. — Можно помочь тебе? Нингорс, ты будь…

— Без меня — ни шагу, — рявкнул Алгана, больно ухватив её за плечо. — А лучше — сиди здесь!

— Да идите, мне не жалко, — хмыкнул пернатый ящер и тихо скрипнул горлом, направляя мергесту к едва заметной двери. Существо прошло там, не застряв, но шипами по стенам чиркнуло, и Кесса, проходя, увидела на косяках множество царапин — панцирные ящеры пролезали тут много раз, и всем им было тесно.

Идти далеко не пришлось — очень скоро прохлада сменилась ровным теплом, а потом в лицо Кессе повеяло жаром. Резная каменная дверь — три лепестка, плотно пригнанные друг к другу — открылась во всю ширь, и Речница увидела огромный кухонный зал. Запах разваренного мяса и зерна густо наполнял воздух, и к нему подмешивался тонкий горький аромат полузнакомых ягод и чего-то хмельного. Большая мергеста нырнула в проход между сваленной в горы утварью, и Кесса пошла за её качающимся хвостом на тихий скрип и хруст.

Двое Вайганов взлетели к потолку, увидев пришельцев, и встревоженно забили по воздуху хвостами. Улсу зашипел, высоко поднимая руки.

— Чего испугались? Время вечерней еды, и у нас гости из застенья. Тут всё готово?

Один из Вайганов, окутавшись водяной взвесью, снизился, опасливо покосился на чужаков и повернулся к огромной нише в стене. Оттуда тянуло жаром. Два котла — в каждый можно было бы уложить панцирного ящера — висели на здоровенных крюках над выложенным в чёрном камне узором из осколков кей-руды.

Второй Вайган потянул за верёвку, свисающую с потолка, и на пол опустился туго набитый мешок. Из него посыпались раздробленные зёрна. Улсу подъехал к мешку, заглянул внутрь.

— Да, этого хватит, — согласился он, завязывая горловину. — Кто пробовал варево?

Кесса, проследив за верёвками, протянутыми под потолком и намотанными на балки, уткнулась взглядом в длинные толстые шесты и перекладины, укреплённые под разными углами. Часть их втянулась в потолок, часть — в пол. Верхний жёрнов из тёмного камня висел неподвижно, а нижний ещё медленно проворачивался. Они были огромны — без странных механизмов ни за что не удалось бы сдвинуть их с места.