Чёрная река

— А-а… Да, они тогда были здесь, — нехотя кивнул Речник, отвлечённый от своих мыслей. — Но это был не первый раз, когда они рождались. Они приходили к живым много раз. И впервые это было в дни Великой Тьмы, когда пришла первая из Волн.

Все, даже Сьютар и Окк, вздрогнули и беспокойно поёжились — и вовсе не из-за мокрого ветра, лезущего под полог. Кесса невольно пригнулась. О Волне на берегах Реки лишний раз не вспоминали, о ней рассказывали очень редко — пока не слышат старшие, в тёмных пещерках. Хельг и Конен несколько раз пытались расспросить о Волне Речника Айому — и он, обычно невозмутимый, прогонял их с проклятиями. И Кесса не знала о Волне почти ничего — ничего, кроме того, что знал каждый в Фейре: что она приходит из Хесса, что она убивает всё на своём пути, и что «капли» этой Волны — живые существа, лишённые разума.

— И… куда она пришла, если это было до Применения? — нерешительно спросил Хельг. — Ведь в Тлаканте не было ни магии, ни хесков…

— Будет вам! — беспокойно зашевелился Окк. — Мы здесь, на Синих Взгорках, одни, а это скверный разговор. Расскажи нам что-нибудь ещё, Речник Фрисс. Расскажи о делах Короля! Куда Астанен отправляет тебя на этот раз?

Речник едва заметно пожал плечами.

— Небольшое дело с магом, не платящим налоги, — ответил он. — Надеюсь, это ненадолго.

— Ты сразишься с магом?! — встрепенулась Кесса, а Алиса ахнула. — Речник Фрисс! Тебе надо взять с собой Эмму, она…

— Хаэй! — Сьютар, дотянувшись, хлопнул её по ноге. — Думай, Кесса, что говоришь! Надо же было такое ляпнуть…

— Я справлюсь, — отозвался Речник. — Для Эммы здесь дела найдутся. Не хотелось бы из-за этого чародея пропустить Праздник Крыс…

…На длинном шесте, вколоченном в обрыв, развевались на ветру яркие узкие ленты — на самом верху висел тёмно-синий флаг Реки, внизу же были нанизаны флажки-метки Друзей Трав. Их собирали по всей степи — осенью Друзья Трав вешали их на растения, оставленные на семена, зиму ленты лежали под снегом, сейчас же все семена опали и взошли, и жители срубили иссохшие стебли, а флажки унесли в Фейр. Корабль Друзей Трав должен был прилететь со дня на день, и Сьютар не убирал далеко праздничные перья — он был не в ладах со скайотами-наблюдателями, и всё же встречал их, как подобает жрецу участка.

Река отступила от обрыва, вернулась в берега и оставила много места для поленниц. Сухие стебли, разрубленные на части, куски всплывших коряг, связки сухих листьев были повсюду. Из пещер тянуло размятыми листьями Стрякавы — их солили в бочонках, их смешивали с тушёной рыбой и надоевшим солёным Листовиком. Старые запасы жгучей цакунвы достали из каменных чанов, смешали с рыбьими потрохами и ростками пряных трав, щедро заливали ею куски Листовика и рыбы, — снова на участке готовили икко и икеу и с нетерпением ждали, когда приплывут вниз по Реке новые Листовики. Рыба отнерестилась и отъелась после нереста, клевала теперь не так охотно, как в месяце Кэтуэса, и строй рыбаков на берегу поредел — только на рассвете кто-нибудь выбирался с удочкой на причал Фирлисов и проверял сети в тростниках. Зато прогрелась вода, и купаться ходили все — хвала богам, далеко бегать не приходилось!

Кесса выбралась из пещеры, прижимая к груди свёрнутые листья, и остановилась на берегу, задумчиво глядя на воду. Время было позднее — кто хотел купаться, давно окунулся и вернулся к делам, рыбаки разошлись, из открытых нараспашку пещер доносился перестук топоров и хруст разминаемых листьев, пахло копчёной рыбой и соком Стрякавы и Усатки. Пучок свежей Усатки был и в одном из свёртков — Кесса сама его туда сунула, вспомнив слова Фрисса о хесках, любящих пряные травы.

— Хаэй! — негромко окликнули её. На причале Фирлисов сидел Речник Фрисс, одним глазом лениво поглядывал на удочку. Он был без доспехов и без плаща — оставил их в пещере Скенесов, но перевязь с мечами была с ним всегда. Он недавно искупался и теперь ждал, когда кожа обсохнет, одежда грелась на солнце рядом с ним.

— Хаэй! — отозвалась Кесса и помахала свёртком. — Я иду к Эмме и Ингейну!

— Хорошо! — кивнул Фрисс. — Я был у них на рассвете. Всё по-прежнему…

Он провёл пальцем по коряге — там, где кора сошла с неё, и на белесой древесине виднелись полустёртые чёрные линии.

— Ты не знаешь, чьё это? — Речник потрогал рисунок чего-то, смутно похожего на человека. — Айому тренирует лучников в той стороне, тут никто не стреляет, а следы от попаданий видны, и совсем свежие. Кто-то из ваших учится по ночам?

Кесса уставилась на корягу, надеясь, что под волосами не видно, как багровеют её уши.

— Не-а, никого не видела, — соврала она.

— Жаль. По следам видно, что стрелок меткий, — пожал плечами Фрисс и потянулся к удилищу — берестяной поплавок закачался и вдруг нырнул. Кесса на цыпочках прошмыгнула мимо, смущённая и довольная донельзя.