Чёрная сова

Терехов согласно покивал и ушёл бы сразу с монастырского подворья, но «бракодел» отослал его в храм, чтобы сделать заявку на венчание, определить его точное время и сразу же оплатить прочие услуги, то бишь фотографирование, заказ молебна во здравие и отдельно — способствие деторождению.

Он не собирался заводить детей в новом случайном и фиктивном браке, не смел и думать прикоснуться к телу невесты, поэтому прежде всего всерьёз задумался о фотографировании, но не на венчании, а на паспорт. Дело в том, что Алефтина фотоаппаратов и особенно вспышек терпеть не могла, и, пожалуй, тяжелее было уговорить её сняться, нежели оформить брачные отношения. Он вдруг с ужасом вспомнил о её капризах только сейчас и сразу же отяготился этой мыслью: снимки на паспорт нужны уже сегодня вечером! Фотосалон был неподалёку от дома Терехова, сходить и сняться — минутное дело, но невеста днём вообще не выходила из квартиры, попросив закрыть окна чем-нибудь светонепроницаемым. И непонятно, чего она больше опасалась — яркого света или случайно брошенного чужого взгляда, поскольку Терехов жил на первом этаже и окна выходили на людную часть улицы. Кроме старого палаточного брезента, Андрей ничего не нашёл, поэтому, как смог, завесил окна, и теперь они сидели в зеленоватом полумраке, не включая света.

По дороге к храму пришла единственная трезвая и утешительная мысль — заказать фотографа на дом: такая услуга наверняка была, но как снимать без вспышки, в полутёмном пространстве квартиры, он представления не имел. Строптивая невеста, не снимающая паранджи, может отказаться наотрез, и как было ей объяснить, что всё затеянное, в том числе и женитьба, вызвано острой необходимостью дела пустяшного — купить билет на самолёт и благополучно взлететь с аэродрома.

В монастырской церкви было гулко и почти пусто: за стойкой, где продавали свечи и иконы, сидела старушка с молодым иноком, они что-то пересчитывали, глядя в монитор ноутбука и при этом щёлкая костяшками старомодных счётов. А ещё двое рабочих в серых халатах разбирали металлические леса возле стены с восстановленными яркими фресками Страшного суда.

Терехов стал сбивчиво объяснять, что у него назначено венчание, и старушка сообразительно достала с полки пухлую амбарную тетрадь. В это время рабочий на лесах выронил трубу на каменный пол, заставив вздрогнуть всех присутствующих.

— Ну что же ты, Егорий? — с назидательным укором произнёс инок за стойкой. — Вот растяпа!

А по лицу было видно: выругаться хотел. Терехов машинально глянул в сторону рабочих, поймал взгляд этого растяпы и встрепенулся, но не от гулкого звука. Не хватило мгновения, чтобы рассмотреть его лицо — под сводами храма было сумрачно, да и рабочий уже отвернулся, вынимая из гнезда очередную трубчатую стойку.

— Фотографирование обязательно, — деловитым тоном отвлекла его старушка. — Фотограф наш. И молебен за здравие...

Андрей согласно покивал, выдержал паузу, но спросил как-то невнятно, невпопад и полушёпотом:

— Это у вас... откуда рабочие?

— Это не рабочие — послушники, — мимоходом отозвался монах. — Ваше венчание на двенадцать тридцать. Прошу не опаздывать.

Терехов имел смутное представление о монастырской иерархии, ничего не понял и поэтому переспросил:

— То есть монах?

— До монашества ему ещё далеко, — заключила старушка, глядя с сожалением. — Предупредите гостей: женщины должны быть с покрытой головой и в юбках ниже колена.

— Послушание — это как курс молодого бойца, — с удовольствием объяснил инок. — Учебка, карантин.

И тем самым подтвердил, что Терехов не ошибся: человек на лесах имел отношение к армии. Он наконец-то оторвал взгляд от картины Страшного суда, услышал только последние слова, однако утвердительно кивнул. А сам подумал, что и имя у послушника подходящее: Егорий — это ведь тот же Георгий! Вдобавок ко всему, когда платил деньги и расписывался в какой-то ведомости, почувствовал на себе взгляд этого «растяпы» и ощутил, как между ними протянулась некая связующая нить, по которой побежал ток. И даже не оборачиваясь, вдруг неоспоримо и убеждённо подумал, вернее, угадал: на лесах стоит Жора Репей!

Невероятно, невозможно, невообразимо, но это он! Потому и трубу выронил, что внезапно увидел Терехова.

Андрей не собирался ни жениться по-настоящему, ни тем паче венчаться, но сейчас до внезапного головокружения и подступающей тошноты ощутил предательскую слабость от одной только мысли, что этот человек и впрямь, по воле рока, по злому стечению обстоятельств, преследует его в самые ответственные моменты. Иначе никак не объяснить его появление в храме, куда будто бы случайно занесла судьба!

Мысль, что послушник на лесах совсем другой человек, что Терехов ошибся, обознался, стучалась в затылок, но была искусственной, придуманной и не желала становиться реальностью. Можно было расплатиться за услуги и уйти без оглядки, взращивая её тем, что Жора ему почудился, пригрезился, поблазнился, но Андрей уже чуял арканную крепость протянутой нити между ними и не мог, да и не хотел рвать этой связки, предугадывая бесполезность и жалкость таких попыток.