— Мыслишь вроде бы правильно… — полковник рассматривал Монаха с большим сомнением, — но доверия у меня к тебе не возникает. Ленина читать надо, тогда и о Боге своём забудешь.
— Читал. Потому с покорностью приму свой жребий.
— Ну и дурак! — подвёл итог беседы столичный гость. — Прямо так и передам патриарху. Пойдёмте, товарищи!
Упоров ощущал, как постепенно его покидает напряжение, но вдруг увидел такое, отчего свело челюсти, и он бессильно прошептал:
— Кажется, влип. Будь ты трижды проклят! Бес, старый бес!
Начальство почти миновало теплушку, когда на крыльцо, возможно, не без умысла, а может, и просто из глупого любопытства, вышел чистенький, в аккуратной вельветовой курточке поверх русской косоворотки Никанор Евстафьевич. Рука вора лежала на уютном животике, он был какой-то домашний, мирный, будто святой в аду.
«Зараза! — сжал кулаки бригадир, — Всех спалит, сука!»
Папахи замерли, и Упоров не выдержал, закрыл глаза. Он ждал окрика, после которого будет принято решение, угодное полковнику Оскоцкому. Игра окончена. Ты попал в западню, сооружённую собственной хитростью.
У него кончилось терпение. Открыл глаза, чтобы увидеть… как столичный инспектор улыбается опрятному вору, а тот в свою очередь отвечает ему улыбкой милого деревенского пройдохи.
«Уф! Нашли друг друга, мазурики, — отчаянье сменил смех. — Может, поцелуетесь? Ну, что вы там — давайте! Одного же поля ягоды…»
…Две бордовые ладони знакомого призрака ласково гладили их по головам. Но этому он уже не удивлялся.
* * *
У Фунта была плавающая походка воспитанного лакея и тихий, вежливый голос, которым он пользовался в исключительных случаях, когда оказывалась бессильна скупая мимика изуродованного лица. Кроме того, он был одним из тех воров, кто рискнул сказать на сходке строгим хранителям тёмных законов воровского мира:
— Нынче я — фраер. Делайте со мной, что хотите…
Он был готов ко всему, и все об этом знали. Фунта отпустили с миром. За ним было безупречное прошлое, в котором тонкий взломщик Евлампий Граматчиков, будучи честным вором, содержал клановую репутацию в непорочной чистоте. Кроме того, он вернулся с Того Света… По этому поводу даже не надо шутить, ибо так оно и было.