Чёрная Тень

Берен немного успокоился, а мне стало еще паршивее.

— Спасибо. Огромное спасибо, — он провел меня по коридору к выходу. — Вы можете остановиться у меня дома. Вы все можете жить у нас, сколько захотите.

— Спасибо, — сказал я.

Он похлопал меня по плечу и вздохнул.

— В этом ужасном испытании меня поддерживало только одно — доброта совсем чужих мне людей, таких, как вы.

От этого мне стало еще паршивей.

23 ВАННА

Ту ночь мы провели в комнатах для гостей в доме Трайнов. Берен привел дом в порядок и накормил нас так, что мы едва не лопнули. Как только трапеза закончилась, он поднялся наверх, растопил печурку, через которую в ванну подавалась горячая вода, и щедро предложил мне ею воспользоваться. «Предложил» означает фактически запихнул меня в ванну и оставил там с тарелочкой сдобного печенья, чтобы я не торопился.

— Ты слегка пованиваешь, — сказал Рейчис, когда Берен ушел. Белкокот обнюхал меня. — Как какашки после того, как съешь дохлую крысу.

— Спасибо.

Он снова принюхался.

— Ну или как слепой стервятник, который потерял обоняние и съел свое… а потом…

— Ладно-ладно, уймись, я понял.

Я снял испачкавшуюся в дороге одежду и поискал место, куда бы ее положить, чтобы не испачкать ванную. В конце концов я вывесил ее за окно.

Я коснулся ногой воды и обнаружил, что она горячее, чем я думал, но стоять голышом в чужом доме казалось мне противоестественным, поэтому я сейчас же опустился в огромную бронзовую ванну. Правда, предварительно установив тарелочку сдобного печенья на край. Уже довольно долгое время вся моя еда была либо сорвана с дерева, либо простилась с жизнью в пасти белкокота.

Когда я привык к горячей воде, ванна удивительно расслабила меня. Я даже не вдумывался, сколько болячек накопилось у меня за четыре месяца бродячей жизни. В шестнадцать лет я уже чувствовал себя стариком.

— Эй, Келлен, — сказал Рейчис.

Я приоткрыл один глаз и увидел, что он примостился на краю ванны.

— Что?

— Каково это?

— Каково что?

Он очень осторожно потрогал воду мохнатой лапой.

— Вот это. Сидеть в ванне, полной горячей воды.

— Это… наверно, приятно.

У нас с Рейчисом есть некая связь. Он чувствует то же, что и я. Наверное, белкокота заинтересовало, почему я так разнежился.

Он ткнул лапой в невысокую табуретку рядом с ванной.

— Поставь ее в воду. Для меня там слишком глубоко.

— Ты серьезно? Хочешь принять ванну? Я думал, что коты терпеть не могут воду.

— Я не кот, болван. Я белкокот.

Я уже усвоил, что там, где дело касается видового разнообразия, терпение Рейчиса лучше не испытывать, поэтому я не стал спорить, дотянулся до табуретки и поставил ее в другой конец ванны. Она оказалась примерно в пяти дюймах под водой.

— Ладно, — сказал Рейчис. — Залезаю.

По-моему, он говорил не столько со мной, сколько с самим собой. Одну за другой он поставил на табуретку передние лапы, подняв подбородок, чтобы нос был выше уровня воды. Он чуть-чуть постоял так, потом залез в воду целиком. Через несколько минут я посмотрел на слегка намокшую и очень озадаченную мордаху белкокота.

— Ну как? — спросил я.

— Пока не знаю. А как это должно быть?

— Тепло.

Рейчис кивнул:

— Ага, точно, тепло.

— Уютно, наверное.

Он снова кивнул:

— Ага… вот именно. Уютно, — его взгляд смягчился, глаза призакрылись. Потом он устроился на спине, уставившись в потолок. Из воды торчали только его морда и лапы. — Уютно…

— Тебе точно хорошо?

Он выставил из воды переднюю лапу и указал на край ванны.

— Дай, — сказал он полусонным голосом.

Сначала я не понял, о чем он говорит, а потом сообразил, что он показывает на тарелку.

— Ты серьезно?

— Дай.

Не зная, что еще делать, я взял с тарелки одну печеньку и уже хотел вложить ее Рейчису в лапу, но он успел убрать ее под воду, а вместо этого открыл мохнатую пасть. Я положил туда печенье и вскоре услышал чавканье белкокота, который жевал и мурлыкал от удовольствия одновременно.

— О да, — пробормотал он, за жеванием разобрать его слова было трудновато. — Вот так я теперь хочу жить.

— А как насчет охоты… то есть насчет того, чтобы прикончить кролика?

Рейчис проглотил печеньку.

— Сейчас я хочу прикончить еще одно печенье. Дай.

Я реально не понимаю белкокотов.

Я, должно быть, заснул, потому что разбудил меня стук в дверь.

— Келлен? — спросила Сенейра.

— Секундочку!

Я выбрался из ванны, умудрившись не перевернуть табуретку Рейчиса, что закончилось бы немалым количеством укусов и царапин на моей наконец-то чистой коже. Я схватил полотенце и быстро вытерся, потом взъерошил волосы. Над маленькой раковиной висело зеркало, отражавшее мое свежевымытое лицо. Вот, значит, как я выгляжу.

— Келлен? Я только хотела…

Ручка двери начала поворачиваться.

— Не входи пока, — взвизгнул я и обернул полотенце вокруг талии. Фериус как-то сказала мне, что людей в приграничье нагота не заботит так, как джен-теп, но я всегда подозревал, что она просто хотела, чтобы я опозорился.