Чёрная Тень

Она зажмурилась, и я почти слышал, как она скрежещет зубами. Тихие стоны срывались с ее губ, превращаясь в имена.

– Тайн… отец… Ревиан… Академия…

Она повторяла их снова и снова, сжимая мою руку с такой силой, что кости, казалось, касались друг друга, а ее ногти впивались мне в ладонь. Я заставил себя не выпустить ее пальцы.

– Я здесь, – прошептал я. Слова показались мне какими-то особенно бесполезными, но, наверно, они все же как-то помогли, потому что через несколько мгновений Сенейра подняла голову и посмотрела на меня. Линии вокруг ее глаза перестали двигаться, а радужка снова стала зеленой.

– Спасибо… Келлен…

Через минуту боль и голоса вроде отступили, а потом все началось заново. Это продолжалось примерно час. Вдруг она спросила:

– Ты посидишь со мной еще немного?

То, как она говорила… будто вся ее сила медленно утопала под напором боли и смятения, а решимость гасла под терзавшими ее ужасающими голосами. Я почувствовал, как она снова напряглась с началом нового приступа, и посмотрел на восток, надеясь увидеть на горизонте первые лучи солнца. Но до рассвета оставалось еще несколько часов.

– Я посижу с тобой, – сказал я. – Столько, сколько понадобится.

Вскоре Сенейра заснула и привалилась ко мне, дрожа от холода, такая изможденная, что я не смог разбудить ее, чтобы вернуться в лагерь. В конце концов я отнес ее обратно, что было нелегко – не то чтобы она была тяжелая, но жизнь ученика мага тоже не сделала меня силачом. Я обрадовался, когда Рози увидела, как я подхожу к лагерю, и помогла донести девушку до костра.

– Она продрогла, – сказала аргоси, укладывая ее на спальный мешок возле костра. – Я полагаю, приступ был довольно заметный?

– Заметный? – неверящим голосом спросил я. – Вы так это называете? Черная Тень мучает ее!

– Рози не пытается проявить особенную бесчувственность, – сказала Фериус, опускаясь на колени, чтобы осмотреть Сенейру. – Просто она по-другому не умеет. Идущая по пути Шипов и Роз не особо ценит сантименты.

Глаза Рози сузились.

– Сомневаюсь, что ее болезнь поддастся сантиментам. Или ты полагаешь, что колыбельные и сказки на ночь облегчат страдания девочки?

Фериус убрала мокрые спутанные волосы с лица Сенейры.

– Но и не повредят.

– На Алый Крик твои нежные слова и доброе сердце не подействовали, сестра. Тем, кто заболевал этой чумой, больше помогла бы быстрая смерть, а не твои бесполезные попытки их утешить.

Отблески костра угрожающе заиграли на щеках Фериус, когда она сцепилась взглядом с другой аргоси.

– Это не Алый Крик, поэтому придержи коней.

На Рози это не произвело никакого впечатления.

– Своими нежностями ты принижаешь отвагу моей подопечной. Если у нее какая-то новая форма магической чумы, то мы должны приготовиться к неизбежному, и я боюсь, что у тебя нет…

Из темноты появился Рейчис. Он обнюхал Сенейру, потом посмотрел на обеих аргоси и зашипел на них.

– В чем дело, Рейчис? – спросил я.

– Девочка только притворяется, что спит, – прорычал он. – Она напугана до полусмерти, а от разговоров этих аргоси ей только хуже.

Никто, кроме меня, не понимал его, но Фериус считала выражение на моем лице и вскоре все поняла.

– Скоро утро. Нам всем надо поспать, а там посмотрим, что принесет завтрашний день.

Рози кивнула в знак согласия, но, развернувшись, все-таки сказала:

– Аргоси следует за ветром, куда бы тот ни вел, сестра, но всегда помнит, что путь Грома идет за ним по пятам.

Рейчис злобно зыркнул на нее.

– Пусть она только отвернется, и я точно сопру все ее барахло.

Я взглянул на Сенейру. Глаза у нее все еще были прикрыты, а по щекам текли слезы. Я пытался придумать, что бы такое сказать в утешение, но Рейчис срегировал быстрее, чем очень удивил меня, устроившись у девушки под боком и прижавшись к ее шее, чтобы согреть.

Я впервые видел, чтобы Рейчис заботился о другом человеке… вернее, вообще о человеке, потому что обо мне он не особо заботился. Но его порыв меня не разозлил – я и сам хотел бы сделать то же самое. Сенейра не была магом, она даже не была из моего народа, и все же Черная Тень терзала ее сильнее, чем меня.

Что-то было не так. Рейчис чувствовал это, и хотя он притворялся, что Сенейра ему не нравится, почему-то ее оберегал.

Я, пожалуй, испытывал то же самое.

Глаза у Сенейры все еще были закрыты, но она подняла руку и мягко погладила Рейчиса.

– Келлен, чтобы не возникло недоразумений, – сказал белкокот, закрывая глаза, – если ты когда-нибудь попробуешь меня погладить, я тебе руку откушу.

14 Телейдос

К утру Фериус и Рози, видимо, договорились о следовании пути Ветра, бризу или еще о какой белиберде аргоси, потому что, пока мы ехали в Телейдос, они были друг с другом куда вежливее, чем накануне. Я был доволен, что напряжение между ними спало, но все равно кое-что меня беспокоило. Я позволил своему коню немного отстать и подождал, когда со мной поравняется Фериус.

– О чем задумался, малыш? – спросила она.

– Если Рози думает, что у Сенейры, может быть, какая-то чума, – негромко сказал я, – то почему мы едем в ее город? Разве нам не нужно держаться подальше от людей?