Чёрная жемчужина Аира

Но к Бенье он смог попасть лишь спустя несколько дней — слишком много сил потерял и, как бы ни пытался заставить себя, первый день едва мог спуститься с лестницы вниз. И только на второй день вышел на улицу, чтобы посидеть в кресле под тамариндовыми деревьями.

Атмосфера в доме была тяжёлой. Флёр Лаваль, а теперь уже Дюран, переехала жить к мужу, и хоть Эветт и старалась всеми силами изображать семейную идиллию, но по лицу новоиспечённой мадам Дюран было видно, как она бесится от осознания того, что вместо обещанного туза выдернула из колоды шестёрку. И когда, вопреки всем обещаниям Шарля о скорой кончине племянника, Эдгар появился хоть и бледный, как привидение, но живой, на Флёр лица не было… от злости. Будь её воля, она, кажется, придушила бы Эдгара собственными руками.

Нетрудно было понять, что теперь её участь незавидна. Поэтому, сухо пожелав доброго утра, она развернулась и, махнув юбками, демонстративно удалилась на веранду. Но Эдгар и не горел желанием с ней общаться. О чём им теперь говорить? Разве что заставить её сказать правду об истинных мотивах этого поступка. Но вряд ли она ответит, а насмехаться над её торопливой продажностью Эдгару не хотелось. Ему было даже жаль свою бывшую невесту, ведь Грегуар и так— не подарок. Но, может быть, в каком-то смысле они даже подойдут друг другу.

Кузен после свадьбы своим привычкам изменять не стал и прямо из спальни молодой жены отправился с ружьём на болота, а Флёр бродила из угла в угол, бросая через окно ненавидящие взгляды то на Шарля, то на Эдгара. Зато по лицу дяди понять ничего было нельзя, Шарль снова нацепил маску туповатого благодушия и никакого внимания на невестку не обращал.

Эдгар сидел в кресле, смотрел на разливы Арбонны, пил укрепляющий отвар старой Лунэт и думал. Думал много, пытаясь понять, что же ему теперь делать. Невозможность прямо сейчас встать и ехать в город приводила его в ярость, только ярость эта была бессильной. Но ещё больше, чем сесть на пароход в Альбервилль, ему хотелось увидеть Летицию.

Хотелось увидеть так сильно, что это затмевало всякий рассудок.

Как она? Думала ли о нём? Скучала? Переживала? Что она делает?

Конечно, думала… Конечно, скучала… Конечно, переживала…

Она вытащила его оттуда. Она пришла и была с ним, хоть это и невозможно. Хоть жрец и сказал, что нет проклятья, нет даппи, ничего больше нет, но он видел её и ощущал всё наяву. Она была там, вместе с ним. Сидела у его постели…

И от того, чтобы встать и идти пешком на «Утиный остров», его удерживала только слабость. Хотя нет, было ещё кое-что.

За эти дни, проведённые в тени деревьев, он пришёл только к одной мысли: что бы там ни нашёл Бенье, как бы ни сложились дальше обстоятельства — ему придётся отписать плантацию Грегуару. Тогда Лавали получат то, что хотели, а он распрощается с долгом и станет свободен.

Свободен и беден…

И в любом случае он здесь не останется, ему придётся уехать обратно в Реюньон, начать новую жизнь...

Нужен ли он Летиции такой? Согласится ли она на то, чтобы с ним уехать?

После того пожара у него не было постоянного жилья. Он скитался с места на место, не думая о том, что оно вообще когда-нибудь ему понадобится. И когда Эветт своим письмом позвала его в «Жемчужину», он собрал то немногое, что у него осталось, и приехал сюда, надеясь забыться на этих болотах. Он не строил планов, не думал о будущем, не считал, что оно у него есть…

Как же всё изменилось! Теперь он отчаянно хотел планы строить. И думать о будущем. Об их совместном будущем.

Он вернётся на работу. Снова будет работать в компании по строительству железной дороги, он слышал, их дела идут в гору. Там хорошо платят, а инженеров всегда не хватает. Он снимет квартиру. Он будет приходить домой, а она будет его ждать. И он будет счастлив, если только она согласится на эту скромную жизнь…

Если согласится…

А если нет?

Эта мысль грызла его, не давая усидеть на месте.

Что ему теперь ей предложить?

А что он мог предложить раньше?

От Шарля он узнал, что после выходки Филиппа Бернара старый пират увёз Летицию к себе, и что теперь его головорезы охраняют плантацию пуще прежнего. И возможно, если бы это Анри Бернар застукал Эдгара рядом с Летицией на пристани, то и он мог бы выпустить в него пулю.