Чёрная зима

– Удивительные сочетания. Особая группа крови, место рождения, твои национальности, – Иваныч причмокнул, сузив глаза. – Смешение народов. Определённых наций. Особенный вкус, – произнёс почти шёпотом. Я долго тебя искал.

– Но ты ведь мог…

– Держать мясо в морозилке? – перебил Иваныч. – Нет, милая! Не тебя! Ты же не полуфабрикат из Ашана. Только свежее, в особенный день!

– Поняла, – Лера кивнула, опустив глаза. – Ещё вопрос! – подняла взгляд.

– Давай, – Иваныч поёрзал на стуле, войдя во вкус. Процесс начинал доставлять ему удовольствие.

– Почему ты это делаешь? Ведь можно не есть людей. Можно питаться обычной пищей и…

В потолок ударил громкий смех. Задрав голову, Иваныч горланил так, что, казалось, оконные стёкла начнут дребезжать. Лера молчала. Камнем застыв, смотрела как он разбрызгивает слюну, держась за круглый живот. Успокоившись, глубоко вздохнул, вытер бороду, и засверлив Леру взглядом, показал на дверь. Она убрала глаза, посмотрела в окно, но, чувствуя острый взгляд, повернула лицо к Иванычу.

– Там лежит моя мать. Уже много лет. В прошлом году ей в очередной раз поставили новый диагноз, но она до сих пор жива. Тому, что появился на свет, я обязан ей по гроб жизни, а она моей бабке. Бабка всё изменила, – Иваныч кивнул, – мама была уже взрослой, когда со здоровьем начались проблемы. Ещё до блокады. Врачи давали ей пару лет, не больше. Но, произошло чудо, – Иваныч развёл в стороны руки. – В блокированном городе, моя бабка поклялась, что не даст ей умереть. Чудо! Понимаешь? Мать не только поправилась, но и стала сильнее! Удивительное дело, – на лице Иваныча поплыла улыбка, – не у всех так было. Я знал многих, таких как я, но они и понятия не имеют на что способно человеческое мясо! На этих упырей оно не действует как на меня. Они просто поехавшие. Сумасшедшие! Понимаешь? – лицо Иваныча стало серьёзным. – Сатанисты всякие, экспериментаторы или отморозки недообследованные. Только воду мутят, и баловство для них это.

– А для тебя? – Лера сузила глаза.

Иваныч снова залился смехом. Лера смутилась, но тут же покраснела, старательно скрывая злость.

– Тише девочка! – Иваныч плавно качнул рукой. – Тебе сейчас не нужно нервничать. Вкус будет не тот. Но, мне всё равно придётся тебя съесть. Я изучал, впоследствии, этот вопрос, – спокойно продолжил он. – Всё дело в нас! Мы особенные. И ты. Такая же.

– Что? – прошептала Лера.

– Такая же как я, – Иваныч добродушно улыбнулся. – совпадает всё, о чём я говорил. Даже набор национальностей в крови. Именно поэтому ты мне нужна. Понимаешь, – он наклонился вперёд, поставив локти на бёдра, – только мясо подобных, даёт нам всё, чтобы жить дольше и становиться сильнее. И мама, – Иваныч мельком взглянул на дверь, – я хочу, чтобы она ещё пожила. Ещё немного.

Лере показалось, что взгляд у Иваныча заблестел по-другому. Не ошиблась. Вытерев глаза рукавом, он встал и пошёл к двери.

– Можно мне поесть? – голос Леры дрожал.

– Нет, глупенькая, – хмыкнул Иваныч, взявшись за дверную ручку. – Три дня чистились и теперь всё испортить! Потерпи немного.

– Пожалуйста, сделай это быстро, – уверенно произнесла она.

Задержавшись на мгновение перед дверью, он вышел из комнаты, ничего не сказав в ответ. Через пару минут вернулся с полотенцем на плечах.

– Сейчас я тебя отстегну от кровати, но ты должна вести себя хорошо, чтобы не было больно. Обещаешь?

Лера кивнула. Подойдя к ней, он достал из кармана штанов небольшую связку ключей, и оставив на руках цепь, отстегнул её от кровати.

– Идём, – поддерживая под руки, повёл к выходу из комнаты. Выйдя в коридор, продолжил поддерживать, медленно двигаясь к двери ванной комнаты. Лера молчала. Не проронила ни звука, даже когда забралась в ванну, и он поставил её на колени. Сняв с плеч полотенце, Иваныч повесил его на крючок, и взяв в руки молоток, спокойно сказал, – Опусти голову.

Лера подняла глаза. В свете тусклой лампы видела только его тень.

– Можешь сделать это, когда я скажу – Готова?

Тень кивнула.

– Очень быстро, – добавила она зажмурившись.

Сердце ускорило ритм. Дыхание участилось, но Лера слышала каждый шорох и движение создаваемое тенью над ней.

– Готова! – выкрикнула в пожелтевшую эмаль.