Чёрное копьё

Не дремали и те, кто распоряжался в войске Вождя. Правое крыло роханцев надёжно прикрывали кручи Эмин Муйла, однако слева строй воинов Марки не защищало ничто. И первый удар переправившейся наконец истерлингской конницы обрушился именно туда.

До слуха хоббита донёсся дикий визг многих сотен голосов, неразборчивые вскрики. Он ничего не видел из-за спин и голов соседних воинов, зато сразу ощутил, как вздрогнула земля под скоком нескольких тысяч копыт. Оправившись, вновь надавили пешие истерлинги и хегги; приладились и пустили наконец свои убийственные стрелы хазги.

Рядом с хоббитом упали двое роханских воинов. Лучники из глубины фаланги постарались ответить, но их стеснял плотный строй, в то время как воины Олмера кидались вперёд, словно волны на гранитный утёс — порознь и достаточно свободно, оставляя место стрелкам.

По боевому порядку воинов Марки словно прокатилась короткая судорога; истошные взвизги атакующих степняков слышались уже за спиной хоббита; противник окружал их.

Вновь раздался звук рога. Надсаживаясь, заорали сотники; их команды повторили десятники:

— Отходим!

Фаланга подалась назад.

— Что это? Разгром?! — заорал прямо над ухом хоббита Торин.

— Нет! — рявкнул в ответ десятник.

Но пока что они отступали, как можно теснее сжимая щиты — единственную защиту от хазгских стрел, которые пронзали щиты, но уже не могли пробить доспеха — лишь оставляли здоровые вмятины.

С шумом, воплями и чёрной бранью задние ряды роханского строя стали разворачиваться навстречу атакующим истерлингским всадникам. По фаланге прокатилось короткое множественное движение, вытолкнувшее хоббита и гномов лицом к лицу с новым противником.

Фолко увидел поле, на котором совсем недавно трепетали флажки роханских витязей; теперь по нему, опустив копья, пригнувшись к коротким конским гривам степных скакунов, с гортанными визгами неслась истерлингская конница, многие всадники ловко били на скаку из луков.

Будь здесь хирд, он встретил бы эту атаку презрительными насмешками — и стальной стеной копейных наконечников. Горячая, смелая кавалерия Великих Зелёных Степей разбилась бы об утёс хирда, как дождевой поток; но рядом с хоббитом стояли только два гнома, а этого было явно недостаточно.

Под градом стрел строй воинов Марки кое-где дрогнул. Кто-то подумал лишь о своей защите — и в образовавшиеся бреши ударили конные копейщики. Истерлинги, умевшие играть копьём, как немногие народы Средиземья, волчками вертелись перед строем, то бросая коней вперёд, то заставляя их пятиться, и при первой возможности били копьями — сверху вниз, целясь в глаза и шею. Из прочитанных книг хоббит знал, что у конницы почти нет шансов против плотно сбившейся и выставившей пики пехоты, но лишь до тех пор, пока она сохраняет свой строй.

Истерлингский всадник внезапно оказался прямо перед хоббитом — решил, видно, что здесь слабина. Его копьё прянуло, словно бросающаяся на добычу змея; он бил, вкладывая в удар всю тяжесть тела, чтобы окровавленный наконечник выставил зазубренное жало из спины этого карлика, невесть как очутившегося среди соломенноголовых западных табунщиков…

Наверное, истерлинг успел удивиться, когда карлик с неожиданной ловкостью чуть качнулся в сторону, взмахивая коротким мечом, — и в руках степняка вместо копья остался лишь бесполезный обрубок. А карлик, не теряя ни секунды, вдруг прыгнул, оказавшись совсем рядом; истерлинг рванул меч с перевязи, но левый бок внезапно что-то обожгло, по бедру заструилось тёплое и липкое. Уже понимая, что ранен, но в горячке боя не чувствуя боли, он рубанул вбок — привычно, как не раз разваливал противника от плеча до пояса; но удар рухнул в пустоту, а проклятый карлик вновь оказался рядом и с неимоверной ловкостью ткнул мечом в слабое место доспеха — в узкий стык между нашитых на кожаную куртку железных пластин.

Тяжёлое тело с глухим стуком ударилось о землю, рухнув с коня; истерлинг не был мёртв, но у хоббита не хватало длины рук, чтобы проткнуть того насквозь; враг был лишь ранен — но этого вполне хватало. Строй не нарушился.

Оказавшись отрезанными от своих, роханцы не поддались панике. Фаланга сжимала ряды, дрогнувшие гибли, выдерживали лишь умеющие не оголять бок соседа ради нескольких мгновений собственного существования. И хотя с одной стороны давила панцирная пехота Прирунья, с другой — хлестал жестокий бич истерлингской конницы, вестфольдинги не помышляли о бегстве. Хоббит, отбывая свой короткий отдых в середине строя, ясно читал эти мысли на лицах соседних бойцов; ему самому многое оставалось непонятно — на что, например, рассчитывают командир пеших воинов, Третий Маршал Марки Брего, и его тысячники, ведь фаланга неуклонно таяла, а враг бросал в бой с противоположного берега всё новые и новые дружины. Причём не все они шли в бой с роханской пехотой: многие отряды, горяча коней, поскакали в глубь роханской степи, прочь от берега; однако львиная доля переправившихся сил Вождя была брошена против стойкой фаланги воинов Марки.