Чёрное копьё

С бешеным взвизгом-ржанием лошадь Отона взвилась на дыбы, ужаленная стрелой в круп; взвилась и повалилась на бок, поражённая ещё добрым десятком коротких, брошенных сверху дротиков; и вновь Отон, ловко высвободив ногу из стремени и легко соскочив вбок, ответил лишь звуками своего рога. Что-то большее, чем просто вызов, вложил он на сей раз; его правая рука сжимала нечто, висящее на шейной цепочке, и когда звуки его рога утихли, он неожиданно высоко вскинул сжатую в кулак руку — и хоббит покачнулся, как от удара дубиной по шлему, оглушающего и лишающего чувств. Сила волнами расходилась от поднятой руки Отона, заставляя воинов его дружины приседать, укрываясь от незримого напора под выставленными щитами. Это была тупая и грубая Сила, злая и нетерпеливая; её напор заставил запламенеть, нетерпеливо забиться в ожидании боя клинок Отрины на груди Фолко; эта Сила была ненавистна тому, кто выковал его, и вот пришло время для новой встречи!

Однако хоббит мог лишь стиснуть зубы и терпеть; впрочем, всё это длилось не слишком долго. Откуда-то из-за гребней скал, из-за съеденных ветром каменных грив, до их слуха донёсся ответ — угроза сменилась растерянностью, рога противника трубили отбой.

С облегчением вздохнули и задвигались замершие было в ожидании кровавого боя дружинники; Отон остался стоять на середине, лишь опустил правый кулак — и поток Силы сразу иссяк, словно кто-то задул трепещущий огонь. Но присутствие этой, теперь вновь задрёмывающей Силы всё равно ощущалось — и перед Фолко теперь встала новая — какая уже по счёту? — загадка: что это за Сила, откуда она взялась и как с ней бороться?

— Ты чувствовал? — шёпотом спросил он у напряжённо озирающегося по сторонам Торина.

Гном не поднимал забрала, топор по-прежнему был у него в руке.

— А то нет, — мрачно ответил он. — Что-то новое, опять какая-то напасть! Клянусь бородой Дьюрина, это дело рук Олмера!

Он говорил быстро и вполголоса, на «быстром западном языке», и можно было надеяться, что его слов не поймёт никто, кроме Фолко и Малыша.

— Придётся и его тоже… — начал было Малыш, многозначительно кивая на Отона, но в этот миг из-за скал на противоположном краю равнины показалось несколько десятков всадников, в воздухе поплыли высокие знамёна, похожие на свисающие с длинных шестов конские хвосты, окрашенные в самые разные цвета. Торжественно запели рога на кручах, воздух огласился громкими криками — сомнений не оставалось, на переговоры ехали вожди нападавших.

Как и предполагал Фолко, все происшедшие стычки были не более чем «недоразумением». Они договорились, они не могли не договориться: но о чём вели речь посланцы народа хеггов и Отон — откуда мог знать это хоббит? Предводитель их отряда добился свободного пропуска, помощи продовольствием; однако хегги, как сказал Отон, «ждут Вождя, чтобы присягнуть ему»; взамен они хотели получить защиту от напирающих на их границы подвластных Ночной Хозяйке племён — и против Чёрных Гномов, нежданно-негаданно докопавшихся до их собственных гор и нынче вовсю шурующих в их недрах.

— Они собираются в большой поход, — сумрачно глядя исподлобья на своих спутников, сказал Отон. — Собрались многие колена… и они хотят нашей помощи, точнее… ну, короче, мы должны быть там.

Отон явно не хотел говорить подробнее; и, похоже, никто из его отряда не понял, что он имел в виду, обмолвившись «точнее…». Никто, кроме Фолко и его друзей-гномов.

— Небось почуяли Талисман, — недобро хмурясь, промолвил Малыш, когда вечером того же дня они остались втроём возле угасающего костра; Талисманом они, не сговариваясь, окрестили то, что держал в руке Отон, когда ему удалось остановить уже готовых к нападению хеггов. — Почуяли Талисман и хотят использовать против наших!

— Знать бы, что это за штука! — задумчиво проронил Торин. — И кто его сработал! Мне почему-то кажется, что Вождь, но я могу и ошибиться. Вдруг это дело рук какого-нибудь мага или мудреца?

— Символы Власти так просто в чужие руки не отдаются, — возразил Фолко. — Будь кто-нибудь, кроме Олмера, способен создавать такие талисманы, он бы уж точно не отдавал их ему, а постарался бы занять его место. Тем более что Сила эта явно не светлая. Нет, кроме Олмера, эту штуковину сработать некому. Но прежде чем что-то во что-либо вкладывать, надо это что-то откуда-то взять… Интересно — на что ещё способен этот Талисман? Эх, Радагаст, Радагаст! Давненько мы от тебя ничего не слыхали…

— Сделать мы пока всё равно ничего не можем, остаётся только ждать, — уныло протянул Малыш, и они, переглянувшись, сделали единственно возможное — отправились спать.

Ночью Фолко долго и тщетно пытался вызвать Олорина. Однако его мысленному взору открывалась лишь гулкая, звенящая бездна, на самом краю которой балансировало его сознание, в любой миг готовое сорваться с гибельного обрыва… Загадки оставались неразрешёнными.