Чёрное пальто. Страшные случаи

Стеша схватила полушубок, вскочила в валенки и выбежала на улицу. Она увидела, что мальчишки забавляются, пиная ногами дом – им слышались какие-то отзвуки при этом. «Стой, заразы!» – заорала Стеша и побежала к ребятам, но те, испуганные и довольные, помчались от неё вокруг дома, по дороге стуча ладонями по стенам. Кончилось дело тем, что Стеша вернулась к себе, попросила постового вызвать старшину и долго с ним о чём-то говорила. Наутро к дому подъехала скорая помощь, из парадного вынесли завёрнутую в простыню Веру и погрузили в машину, а Стеша вскоре тоже вышла, неся завёрнутую в тряпицу как бы большую тарелку. Она поехала на кладбище и попросила сторожа закопать свою ношу где-нибудь. «Ты что?» – сказал сторож, а Стеша ответила, что это мёртвый голос солдата, и дала сторожу триста рублей. Сторож взял деньги, Стешу отправил, а репродуктор вынул из тряпки и хоронить не стал, мало ли свихнувшихся баб, просто бросил в кучу хлама, и снег прикрыл репродуктор.

Вера осталась жива, Стеша отдала ей патефон, а про репродуктор сказала, что он сломался. Он и сломался действительно в тот самый момент, когда пожарники поднесли его к неподвижно стоящей Вере и стул выпал из её рук.

Месть

Одна женщина ненавидела свою соседку, одинокую мать с ребёнком. По мере того как ребёнок вырастал и начинал всё больше ползать, та женщина стала словно бы невзначай оставлять на полу то бидончик с кипятком, то банку с раствором каустической соды, а то роняла коробку с иголками прямо в коридоре. Бедная мать ни о чём не догадывалась, потому что девочка ещё очень плохо ходила, а ползать по коридору мать её не выпускала, так как была зима. Но должно было настать то время, когда ребёнок мог выйти из комнаты на простор коридора. Мать делала соседке замечания, что это на самом ходу стоит банка или: «Раечка, вы снова упустили иголки», – на что соседка спохватывалась и жаловалась на свою страшную память. Когда-то они были подружками, ещё бы, две одинокие женщины в двухкомнатной квартире, у них было много общего, и даже гости бывали общие, в дни рождения они ходили друг к другу с подарками. Кроме того, они всё друг другу рассказывали, но тогда, когда Зина стала ходить с уже большим животом, Рая её возненавидела до потери сознания. Она просто заболела от ненависти, начала являться домой поздно, не могла спать по ночам, ей всё время чудился мужской голос за стеной у Зины, ей казалось, что она слышит слова и стуки, в то время как Зина жила совершенно одна. Зина же, наоборот, ещё больше привязалась к Рае и даже ей однажды сказала, что это большое счастье, что у неё такая соседка, как старшая сестра, которая никогда не бросит в тяжёлую минуту. Рая действительно помогала Зине шить детское приданое и отвезла её, когда пришло время, в родильный дом, только приехать за ней и новорождённым ребёнком не смогла, так что Зина лишний день просидела в роддоме без приданого и наконец унесла оттуда ребёнка в казённом драном одеяльце с обещанием вернуть. Рая отговорилась болезнью и так и отговаривалась всё время болезнью и ни в магазин ни разу не сходила для Зины, ни купать ей не помогала, а только сидела с какими-то примочками на плечах. И на ребёнка она даже и не смотрела, хотя Зина всё время проносила его на руках то в ванную, то в кухню, то гулять, да и дверь в её комнату была всегда открыта – заходи и смотри.

Зина заблаговременно перешла на надомную работу, освоила вязальную машину, поскольку родни у неё не было, а про хорошую соседку это было только красное словцо, на самом деле она не могла ни на кого положиться, сама взялась, самой и нужно было нести груз. Когда дочка была маленькая, Зина отвозила работу и ездила за получкой одна, оставляя ребёнка спящим, а когда девочка стала спать мало и выросла, начались хлопоты. Зине приходилось брать её с собой. А Рая упрямо возилась со своими плечевыми суставами, даже сидела из-за них на больничном, но просить её посидеть с ребёнком Зина не решалась. А Рая начала подготовку к убийству ребёнка, и всё чаще Зина, ведя топающую девочку за обе руки по коридору, видела в кухне на полу стакан как бы с водой или видела на табуретке горячий чайник с висящей набок ручкой, но подозрений у Зины никаких не было. По крайней мере, она всё так же весело щебетала со своей девочкой, говоря ей: «Скажи “мама”». Но, уходя в магазин или на работу, Зина стала запирать ребёнка, и это не прошло даром. Рая страшно разозлилась. Зина как-то ушла, девочка за дверью проснулась, видимо, выпала из кроватки и приползла плакать под дверь. Рая знала, что девочка ходит плохо, что она выпала из кроватки и, наверное, сильно расшиблась, поскольку страшно кричит, и что она лежит при этом под самой дверью. Рая не могла больше слышать эти крики, надела резиновые перчатки, взяла из ванной хранившуюся там пачку каустической соды, развела её в ведре и стала мыть полы в коридоре, причём плеснула раствор под дверь, где лежала девочка. Крик перешёл в вопль. Рая вытерла полы в коридоре, всё вымыла – ведро, щётку и перчатки, – оделась и ушла в поликлинику.