Чёрное пламя

В следующий момент медвежья лапа Конана легла на плечо зарвавшегося вора, и Соркат очень удивился, почувствовав, что его ноги отрываются от пола. Удивление длилось недолго — ровно столько времени, сколько потребовалось ему, чтобы долететь до ближайшего окна. После встречи белокурой головы с оконной рамой — на счастье аренджунца, ставни из-за духоты были распахнуты настежь, — а чуть позже — с мягкой после недавнего дождя улицей, удивление на его лице сменилось умиротворением, и Соркат без чувств рухнул в грязь.

После гробовой тишины таверна взорвалась диким шумом. Кто орал, кто стучал кулаками по дубовым доскам столов, кто топал ногами.

— Блестяще, мой юный друг! Потрясающе! Великолепно! — Старый Гонза хлопал в ладоши и захлебывался своим хихиканьем.

Разъяренный Конан схватил колдуна в охапку и швырнул его вслед за Соркатом, сопроводив полет не слишком изысканным, зато крепким и точным выражением на родном языке.

Все-таки Конан не любил чародеев и ничего не мог с этим поделать.

Четверо угрюмого вида мужчин в серых туниках, сидевших за одним столом с аренджунцем, вскочили с мест и бросились к киммерийцу. Блеснула сталь.

Конан обернулся к нападавшим, но кинжал одного из них успел задеть плечо варвара. Киммериец перехватил запястье, сжал его, и человек издал дикий вопль, заглушивший хруст сломанной кости. Крик тут же прервался, так как Конан успокоил бедолагу кулаком по голове. Подручный Сорката мешком свалился на пол.

Меч висел у киммерийца за спиной. Миг — и стальной вихрь заставил податься назад остальных менее расторопных — или более осторожных — противников.

Конан издал боевой клич, тот самый, который рвался из сотен киммерийских глоток чуть больше года назад, заставляя в ужасе разбегаться закаленных аквилонских солдат в Венариуме.

Дикий рык варвара ударился в низкий закопченный потолок, вырвался в разбитое окно и был услышан нарядом городской стражи.

Тем временем Конан перешел в наступление, прыгнув следом за пятившимися бандитами. Киммериец был в своей стихии: ноздри бешено раздувались, голубые глаза метали молнии. Он двигался с таким проворством, что его противники, а их оставалось трое, оказались бессильны противостоять неистовому напору. Когда упал еще один, пронзенный мечом насквозь, двое чудом уцелевших решили спасаться бегством и бросились к двери.

Прочие посетители таверны только сейчас поняли, что на их глазах происходит смертоубийство — так быстро события сменяли друг друга, — и в панике бросились кто куда. Визг женщин, грохот опрокидываемых столов и бьющейся посуды, всеобщая давка и сумятица не дали возможности Конану покончить с удиравшими ворами. Пока юный варвар раскидывал толпу, они успели выскочить за дверь. А когда Конан с окровавленным мечом выбежал в ночную духоту улицы, его ожидал неприятный сюрприз в виде нацеленных в грудь наконечников копий.

Однако остановить разбушевавшегося киммерийца таким пустяком было трудно. Конан широко взмахнул мечом, превращая копья в весьма удобные ручки для метел — наконечники с мелодичным звоном посыпались на землю — и с ревом бросился на опешивших стражников.

Командир отряда поднял над головой саблю, пытаясь отразить удар огромного меча, но он не учел гигантской силы варвара: клинок разлетелся на куски, а лезвие из синеватой стали разрубило шлем и погрузилось в череп заморийца.

Высвободив оружие, Конан бросился бежать. У него не было никакого желания драться со стражниками. Их командира он даже пожалел мимоходом — попался же под руку… А ведь все из-за колдуна, чтоб он свернул себе шею!

Настроение у киммерийца испортилось окончательно.

* * *

К великому сожалению Конана, старый Гонза не сломал себе шею. Колдун вообще себе ничего не сломал, так как приземлился на отдыхающего под окном Сорката. Знаменитый вор, уже собиравшийся очнуться, снова погрузился в блаженный сон, из которого его не вывела ни яростная ругань чародея, ни боевой клич киммерийца, ни погром учиненный в таверне.

Устав ругаться, Гонза устроился поудобнее на постанывающем аренджунце и прислушался.

— Ушел, паршивец. Хвала Сету, цел остался. Дорого бы я дал, чтобы этот щенок уже завтра болтался в петле, но он мне нужен! Именно он, проклятье! Жаль, что сегодня не получилось, придется хорошенько подумать, как подступиться к нему снова. И почему это он меня так сразу невзлюбил?! Еще этот аренджунский петух не вовремя оказался рядом!

Колдун со злостью ткнул несчастного Сорката кулаком под ребра.

— А может, он… Нет, звезды ясно сказали! Мне нужен Конан, разорви его Сет! Но клянусь своей печенью, как трудно иметь дело с варварами!

Покряхтывая Гонза встал на ноги. На соседней улице его ждали носилки и четыре дюжих раба-шемита, которые без дальнейших приключений доставили старого колдуна к его дому.

Гонза снимал несколько комнат неподалеку от дворца правителя Заморы. Он и в Офире жил рядом с дворцом, чтобы офирский владыка всегда мог иметь его под рукой.