Чёрное Рождество

У видящих была дополнительная часть. Блэк называл её hirik, что означало «шип» на языке того места, откуда он родом. Выглядела эта штука тоже как шип, твёрдый, изогнутый шип в мягкой головке его члена, который должен был как частичка мозаики идеально соединиться с такой же, но противоположной частью меня.

Блэк хотел сделать это со мной. Он охрененно сильно хотел сделать это.

Сама мысль об этом заставила его подавить желание кончить.

Эта боль во мне усилилась, сделалась невыносимой…

«Я девственник», — выпалил Блэк.

Я подняла взгляд, уставилась на него, на его тело и лицо, обрамлённое звёздами.

Должно быть, он ощутил моё недоверие.

Он только что показывал мне образы того, как он привязывает меня к кровати с завязанными глазами и раздвинутыми ногами. Трахая меня сзади, пока он…

«Я не это имел в виду, — послал Блэк, стискивая зубы. Он все ещё тяжело дышал, источая такое сильное раздражение, что я обеими ладонями стискивала его руки и не могла ослабить хватку. Стыд захлестнул Блэка, а его пальцы ещё крепче стиснули меня. — Я имею в виду, что я никогда не был с видящей. Я никогда не был с видящей, Мири… женщиной-видящей. Только с людьми».

Я моргнула, каким-то образом затерявшись в противоречивых эмоциях, исходивших от него.

«Я был практически ребёнком, когда пришёл сюда, Мири… в это измерение. Ты первая женщина-видящая, которую я здесь встретил…»

Блэк казался потерянным, как будто не знал, что ещё сказать.

«Мири? — он легонько подтолкнул меня своим разумом, оставаясь во мне и притягивая меня к себе. — Ты спросила почему. Ты спросила, почему я не переспал с тобой до отъезда…»

Я закрыла глаза, привлекая его к себе так близко, как только могла в этом пространстве.

Несколько долгих секунд я лишь лежала там, обдумывая сказанное им.

Я массажировала его затылок, запуская пальцы в его черные волосы.

Все, что я чувствовала в эти дни… все предположения, которые я выдвигала. Истории, которые прокручивала в голове — о том, где он был. Почему он уехал. Что он там делал.

Почему он больше меня не хотел.

«Мири? — послал Блэк. Он ласкал моё лицо, все ещё лёжа на мне, все ещё источая жар, хотя я чувствовала, что он снова пытается это контролировать. — Мири, — пробормотал он… — я должен был тебе сказать. Прости, что я не сказал тебе перед отъездом. Я не хотел взваливать это на тебя, наверное… после всего того, через что ты прошла. Я не знал, как ты…»

Он поколебался, и из него снова выплеснулась волна стыда.

«… я не знал, как ты на это отреагируешь, Мири».

Это жёсткое чувство в моей груди начало подниматься, раскалываясь словно трещины в глине.

Крепче стиснув пальцами его волосы, я притянула Блэка к себе.

«Мы могли бы попробовать это здесь, — мягко послала я. — Хочешь попробовать это здесь, Блэк?»

Говоря эти слова, я тянула его к себе, притягивая нежно, дразняще, как он делал это со мной.

Боль выплеснулась из него, крепко ударив меня в живот, и Блэк прикрыл глаза. Здесь, в этом другом месте, его глаза были ещё светлее — бледно-золотые звезды, которые как будто тянулись в меня, когда он изучал моё лицо. Когда Блэк снова открыл глаза, я осознала, что целую его, ласкаю его светлую кожу пальцами, желая, чтобы под моими руками очутилось его настоящее тело.

«Да, — сказал он, наконец отвечая мне хриплым голосом и обхватывая пальцами моё бедро. — Да, Мири… так сильно, что готов умолять тебя об этом…»

В этот раз я закрыла глаза.

***

— Иисусе, кто-то совсем не спал, — Ник улыбнулся мне, качая головой и протягивая мне Кровавую Мэри из густого томатного сока и веточками сельдерея в высоком стакане. — Немного опохмелиться, док? — поддразнил он.

Две его племянницы с визгом пронеслись мимо, за ними пробежали два племянника, размахивая игрушечными пистолетами с пластиковыми пульками, которыми они палили в их убегающие спины. Рождественская ёлка стояла в руинах справа от меня, практически весь пол был покрыт игрушками и разноцветной порванной бумагой, которую разодрали на куски дети, а затем собака и две кошки.

Однако я сдержала своё обещание. Я вытащила себя из кровати в шесть утра и добралась сюда как раз перед тем, как дети скатились вниз по лестнице в шесть-тридцать.

Я улыбнулась Нику и увидела, как он во второй раз смерил меня взглядом.