Чёрное сердце

— Стела, Марек закончил. Твоя очередь.

В гостиную вошел дядя Эдвард, загадочно усмехаясь. Поздоровавшись с коллегой, он уставился на меня.

— Ты готова?

— Да, — пробормотала я, поднимаясь.

Абсолютная ложь, потому что я была не готова. Не сейчас, когда я только что узнала, что каким-то образом вижу отрывки из жизни Филиппа де Рандана. Но рассказывать об этом я никому не собиралась, поэтому покорно последовала за дядей в комнату для допроса.

Моим испытанием был аптекарь по имени Сэмюель Атюрун. Я мельком просмотрела листы, исписанные с двух сторон мелким округлым почерком. Согласно содержанию бумаг, Сэмюель Атюрун, тридцать семь лет от роду, вернулся с работы домой и обнаружил труп своей жены, Ребекки Атюрун, на кухне. Женщина повесилась. Судя по описанию помещения, до самоубийства несчастная готовила ужин. На столе лежала доска, рядом — нарезанные овощи, на плите булькала вода. Суп.

Я почувствовала тошноту и взяла следующий лист. Показания соседей. Сплошь хвалебные речи и сочувственные оханья. Семья Атюрунов была образцово-показательной. Поженились в восемнадцать, детей нет, любили друг друга. Никаких ссор и скандалов, не упоминались даже сплетни — покойная никогда не отзывалась плохо о муже, как и он о ней. Идиллия.

Но образцово-показательных семей не бывает. Всегда есть то, что скрыто от чужих глаз.

Отодвинув бумаги, я кивнула дяде, и он пригласил в помещение подозреваемого. Я называла его так, потому что, пока не найден убийца, обвиняются все. И убитый горем муж тоже.

В том, что это было не самоубийство, я не сомневалась.

— Здравствуйте, — Сэмюель растерянно поздоровался со мной, и сел напротив. Я доброжелательно кивнула, и решила успокоить его.

— Добрый день. Меня зовут Стела Баллард. Разрешите сразу принести вам мои соболезнования.

— Спасибо, — сник мужчина. — Но я не понимаю… Бекки же повесилась.

Он выглядел изможденным, даже больным: сухая серая кожа, темные круги под глазами, потухший взор. Руки его беспрестанно тряслись, и Атюрун, заметив мое внимание, спрятал их под стол.

— Это простая формальность. Вы ответите на вопросы, и можете быть свободны. Готовы начать?

— Да, — кивнул Сэмюель. — Но я все же не понимаю, зачем…

— Какие у вас были отношения с покойной?

Мужчина вздрогнул, словно я ударила его.

— Нормальные. Как у всех. Мы любили друг друга. Рано поженились, потому что были уверены в своих чувствах.

— Простите за то, что поднимаю эту тему, но почему у вас не было детей?

— Боги не дали. Сначала мы хотели пожить для себя, а потом не вышло.

Сэмюель жалко улыбнулся. На глазах его выступили слезы, и он прошептал:

— Зря тянули, конечно… Так осталась бы хоть какая-то радость.

Слова были искренними. Он не лгал. Я чувствовала это, и мои подозрения несколько пошатнулись. Что, если Ребекка Атюрун и вправду повесилась?

«Но не от хорошей же жизни она это сделала», — одернула я себя, и возобновила допрос:

— Расскажите поподробнее о том дне, когда случилось несчастье.

Сэмюель сцепил руки в замок и нервно заговорил:

— Все было как всегда. Утром я проснулся, жена приготовила завтрак. Потом я ушел на работу — я тружусь в аптеке через улицу, уже много лет изготавливаю лекарства. Вернулся в семь. Зашел в дом, позвал Бекку. Обычно она встречает меня у порога. Но в тот раз ее не было. Я прошелся по дому, зовя ее, завернул на кухню и…

Он замолчал, сжав зубы.

— Ваша жена не работала?

— Нет. Она ухаживала за домом. У нас имеется сад, в котором Бекка выращивала лечебные растения для аптеки.

— Вас ничего не насторожило в поведении Ребекки?

— Нет. Говорю же, все было как всегда.

— Вы не ругались? Может быть, ваша супруга была чем-то опечалена? Поссорилась с соседкой?

— Нет, нет и еще раз нет! — Сэмюель гневно посмотрел на меня. — Чего вы добиваетесь?

— Послушайте, — ласково заговорила я. — Вам не кажется странным, что ваша жена, будучи совершенно счастливой, вдруг решила повеситься? Если у нее не было повода покончить жизнь самоубийством, то это выглядит подозрительно.

— Вы намекаете, что Бекку убили? — прошептал Сэмюель.

— Самоубийство ваше жены вызывает у нас сомнение, — кратко ответила я. — Какая женщина начинает готовить суп и бросает его, не доварив, чтобы набросить петлю себе на шею?

— Но…

Мужчина напротив меня окончательно растерялся. Глаза его бегали из стороны в сторону, руки сильно дрожали, выдавая волнение.

— Скажите, кто мог сделать такое? У вашей жены были враги?

— Нет, что вы, Бекка, она… Она ни с кем толком не общалась, со всеми была приветлива и мила. Я ума не приложу… Если вы считаете, что ее убили, то я не знаю, кто мог это сделать!

— У Ребекки была лучшая подруга?

— Насколько я знаю, нет, — покачал головой Сэмюель. — Она никого не выделяла. Есть, конечно, пара знакомых. В основном — наши соседи.

Я нахмурилась. С кем-то же Ребекка должна была общаться. Кому-то доверять тайны, делиться переживаниями. Если не подруги, то… Дневник?

— Ребекка вела дневник? — спросила я, и по лицу Сэмюеля поняла, что попала в точку. Он дернулся, стараясь скрыть замешательство, и слишком быстро ответил:

— Нет… Мне об этом ничего известно.

Ложь. Он врал, и я видела это.