Чёрное Солнце

Я пожал руку своему будущему сыну. И наш плот устремился вдаль, но краем глаза я успел заметить, как добавилась строчка под опустевшей портретной рамкой: «Но он был добрым и порядочным, несмотря на зло и жестокость его эпохи, и он писал книги, и их…» Дальше я разобрать не успел. Гудели-постукивали под днищем парусника рельсовые стыки. Выбор есть всегда, даже когда колея без стрелок…

…Возвращались мы нескоро, и наш парусник казался мне теперь яхтой. И, не доезжая до стены, сошёл с палубы в траву рыжий мальчишка с добрым лицом:

- К стене не надо, ведь я уже родился… Мне надо остаться тут… Я очень хотел бы быть с вами, но кто-то же должен прожить здесь, чтобы будущее не захлебнулось войной. Я просто хочу, чтобы мой Город остался жить… Мы ещё встретимся, хотя вы и будете тогда повзрослей…

Мы уходили в туман, и вскоре его фигурка растаяла в мареве грядущего.

А затем сошёл с палубы я, и у штурвала стал один из полупрозрачных мальчишек из прошлого. Такой же полупрозрачный, как и его парусник, на этот раз - бригантина с наполненными попутным ветром парусами.

- Кто-то же должен сделать наше прошлое настоящим… - сказал мне на прощание конопатый… Мой папа…

Наши родители уплывали в туман, и по мере отдаления их силуэты становились всё чётче и чётче, возвращая свою материальность. Они шли делать реальным своё время. Своё время. Наше прошлое. Чтобы мы могли родиться и дать будущее своим детям…

И только с тревогой вспоминался какой-то отрывок из далёкого-далёкого полустанка впереди, который посетили только мы. Смотритель Полустанка возил пальчиком по рассыпанной на столе вате, постепенно складывая из неё портрет Первого Хранителя, и приговаривал:

- Червячки… Их память не чета людской. И когда отгремят снаряды - инженеры червячков восстановят, воссоздадут планы Города, и пришедшие следом возродят мирный лик нашего Города. А когда что-то не упомнят - расспросят у червячков. Червячки много помнят, почти всё… Они ведь со многими гениальными людьми успели пообщаться у последней черты. И они хранят эту память лучше, чем люди… Расспроси червячков, когда придёт час, и они поведают Время…

Он говорил, а палец его складывал из ошмётков ваты рукав. Левый рукав на мундире Хранителя…»

- Вот на этом я и проснулся… Начала сна не помню совершенно. Просто был Город, был Писатель в нём, и было что-то, прочно забытое… А вот потом мы вышли к заброшеной станции с одной единственной колеёй - и вот тогда-то из стелющегося тумана и появилась Яхта Времени с моим отцом и его друзьями… - Тим вздохнул. - Жаль, что я не видел его таким, каким он был в детстве, на самом деле. Хотя и читал о нём в книге, написанной тем самым Писателем…

- Ты знаешь, Тим, я боялся других снов для тебя… не стану даже пытаться разгадать этот сон, одно лишь скажу - перед Артой ты чист, а значит - Первое Испытание ты прошёл более чем успешно. Сон же свой запиши, может - когда пригодится…

Глава 15

- Тим, ну и что ты этим доказал?! - Артагорт был то ли рассержен, то ли просто обескуражен. - Ты же сумел пройти Второе Испытание! так зачем же, зачем было это упрямство в Третьем?

- Ничего, Арт… Зато посмотрел на Ханатту. Согласись - землянам моей поры и этого не светило…

- Не утешай меня…

- А зачем? Зачем утешать? Всё вышло так, как вышло. Если я оказался неготов - то к чему торопить события? Когда-нибудь, возможно, я и захочу повторить Третье Испытание. А пока… Пока что-то ещё не в порядке с моим будущим…

- Будущим? - опешил Артагорт.

- А типа ты не понял назначение кругов! Первый - прошлое. Второй - настоящее, а третий - будущее. Если где-то что-то не в порядке - там круг и не загорится. В прошлом - стоит попытаться исправить ошибки минувшего или отречься от своего прошлого. В настоящем - задуматься, как живёшь, чтобы потом не стало бы стыдно. А вот будущее как исправлять - я не знаю… А ты?

- И я…

Спутники погрузились в молчание. О чём думал Арт, я не знаю. А Тим вновь переживал Последние Испытания.

Он трижды взбирался на Одинокую Башню. Арт предложил ему светящийся состав, которым следовало мазнуть себя и крышу вокруг. Тогда при свете восходящего светила краска сама воссияет от лучей, и фигура сидящего на куполе не отбросит тени. Так и делали последние тысячу лет все жрецы. Но Тим отказался от краски. После «прогулки» к Креслу-На-Горе и обратно ему расхотелось обманывать даже самого себя, пусть сей обман и является частью исполнения ритуала.

И дважды с восходом солнца он честно отбрасывал тень, как это делают все, кроме призраков. И дважды не мог почувствовать восходящую пылающую звезду, хотя и старался слиться с ней воедино.