Чёрному, с любовью (ЛП)

Мельком покосившись на меня и нахмурившись, он распахнул дверь внутрь и жестом показал мне заходить первой. Я пошла по бледно-зелёному ковру, войдя в длинную прямоугольную квартиру с диванами и креслами цвета ржавчины, а также кухней из белого мрамора. Деревянные шкафчики были такого же ржавого цвета, как комплект мебели в гостиной.

Вид выходил на противоположную сторону здания по сравнению с пентхаусом Блэка.

Через эти окна я видела здание Трансамерика и мост Золотые Ворота, но лишь вдали, его освещённые контуры едва виднелись на горизонте. Окна были не такими высокими и длинными как в пентхаусе Блэка, но помещение было впечатляющим и огромным, с полноценной гостиной, кухней, столовой со столом на восемь персон и коридором, который уходил вправо от меня и вёл, наверное, в спальню.

Планировка здесь не полностью повторяла квартиру Блэка; она была совершенно иной. Никакой опущенной гостиной, более низкие потолки, но кухня примерно на том же месте, пусть она и в два раза меньше нашей кухни. Столовая и гостиная располагались совершенно иначе, и здесь не было предметов искусства Блэка или его столешниц из вулканического камня. Но помещение было достаточно знакомым, чтобы я выдохнула и почувствовала, как что-то в моей груди расслабляется.

Больше всего мне хотелось в душ.

Услышав меня, Блэк обвил рукой мою талию и потянул к коридору справа.

Я обернулась, когда он стал на ходу скидывать мечи в ножнах, затем куртку, при этом так и не отпуская меня. Он с грохотом бросил мечи в коридоре, затем избавился от мотоциклетной куртки, не замедляя шагов.

Услышав падение всего этого, я обернулась и рассмеялась.

— Только с пистолетами так не делай, — пожурила я.

— Не буду.

— Туфли, — сказала я. — Что с твоими туфлями?

— Ботинками, док, — сказал он, целуя меня в щеку. — Сниму их в ванной.

Я кивнула, позволяя ему стянуть мою куртку. Он сдёрнул её с плеч, затем стянул с рук, продолжая подталкивать меня вперёд. Избавив мои запястья и руки от рукавов куртки, он бросил её на ковёр в коридоре. Я услышала стук девятимиллиметровых магазинов, оставшихся в карманах.

Обхватив меня рукой спереди, Блэк потянул меня вправо, когда мы дошли до конца коридора, и завёл в шалфейно-зелёную ванную комнату с белым плиточным полом и мраморными столешницами.

Заведя за дверь, он отпустил меня, затем начал раздеваться по-настоящему. Сначала расстегнув застёжки-липучки на плечевых кобурах, он снял оружие, быстро проверил его, затем положил пистолеты и кобуры на мраморную столешницу.

Затем он потянулся к поясу, не отрывая от меня взгляда.

— Прекрати наблюдать за мной и снимай свою бл*дскую одежду, док, — ворчливо произнёс он.

Он расстегнул ремень, наблюдая, как я снимаю ботинки и бросаю их один за другим на толстый шалфейно-зелёный коврик, затем тяну за лямки и избавляюсь от своих плечевых кобур. К тому времени, когда я сняла их, Блэк уже стягивал набедренные кобуры, затем скинул ботинки и отшвырнул их к моей обуви.

К тому времени от его боли у меня почти закружилась голова.

С этой болью смешивалось собственничество, которое я никак не могла упустить, и которое почему-то ударяло по мне сильнее боли. Это не просто собственничество; я ощущала в этом желание единения. Эта тяга, завлекающая меня в его свет, была такой интенсивной, что казалась почти органической.

Я расстёгивала ремень, распахнув рубашку на плечах до самого лифчика, когда Блэк обхватил моё лицо ладонями и притянул для поцелуя.

Он крепко поцеловал меня, используя язык, и я слегка ахнула ему в рот, ощущая его реакцию на мой свет, на слабые отпечатки Ника, на порезы на моих губах и языке.

Он оборвал поцелуй ровно настолько, чтобы самому ахнуть, затем застонал и дёрнул меня ближе, вжимаясь всем телом. Я ощущала там облегчение, но в то же время страх, своеобразное озарённое понимание всего, что этой ночью могло пойти не так.

Ощущая ход этих мыслей в его разуме, я поймала себя на том, что обдумываю те же мысли. Я подумала об оружии, о вампирах, разрывающих горла, о бомбах.

Мы все могли умереть.

Ник мог убить меня.

Он легко мог убить меня.

Почему он меня не убил?

— Прекрати думать о Нике, — прорычал Блэк, отстраняясь от поцелуя ровно настолько, чтобы расстегнуть брюки. Его челюсти напряглись, он всматривался в моё лицо, пока сдёргивал штаны по бёдрам и ногам.

Я слегка закатила глаза, но его свет бил по мне так сильно, что я ощущала, как к коже приливает румянец. И я знала, что мои попытки отмахнуться от его реакции были жалкими. Мои глаза не отрывались от его лица, пока я избавлялась от своих штанов, наступила на штанины и приподняла колени, чтобы сдёрнуть их окончательно. Я смотрела, как он наблюдает за мной, пока я скидывала свою чёрную рубашку. Я уставилась на его руки и грудь, пока он стягивал свою рубашку через голову.

Я потянулась к застёжке лифчика, когда Блэк обхватил меня за талию и дёрнул к себе.

Его свет скользнул в меня, и я прерывисто ахнула, вцепившись в его руки.

Боль рябью прокатилась по мне, заставляя закрыть глаза и лишая равновесия.

— Я целуюсь так же хорошо, как он, док? — ворчливо спросил он. — Ник?